“— Вон мой папа, — шепнул я Марийке углом рта. — Вон возле того смешного дядьки в очках.
— Вижу. Красивый. И на тебя похож. А дядька в очках — мой папа.
— Но?.. Тоже ничего, но смешной. И на Женьку похож.
— Все папы на детей похожи“.
Геннадий Михасенко, “Неугомонные бездельники”

Так получилось, что сегодня меня занесло в мою самую первую школу. Я там отучился четыре класса (с перескоком четвертого, кто помнит этот казус). А после были еще две. И ехать мне теперь к любой из них через полгорода. И вот, стоя на мерзлом школьном плацу, я испытал удивительное – Гулливер попал в Лилипутию. Всё, всё вокруг оказалось каким-то махоньким, почти игрушечным. Сам плац, где меня, семилетку, обмирающего от счастья и ужаса одновременно, за руку повели старшеклассники в школьные двери. Огромные бетонные плиты за углом – там было наше тайное место, а к третьему классу особым шиком было забраться по вертикальной стенке (или спуститься с нее): всё, после этого лишний раз доказывать свою силу и удаль не нужно было.
Читать далее →

• Я порой читаю две книги параллельно. Читая таким образом воспоминания о Фаине Раневской и Сергее Параджанове, вспомнила полузабытого писателя Льва Кассиля — «Кондуит и Швамбрания». Там мальчик Оська интересуется что будет, если слон наскочит на кита, кто победит? Современники Параджанов и Раневская не общались, насколько я знаю. Интересно — кто бы победил, если бы наскочили?

• Фонетика всегда любопытна. В русском языке гласные находятся в некотором небрежении — то-ли «о», то-ли «а»; то-ли «и», то ли «ы» — все равно слово узнаем. Самое главное — согласные. Они держат слово. Английский — держава гласных.
Однажды я спросила американца — как ему на слух звучит на русская речь. Он изобразил нечто польское: «зж-пш».
Читать далее →

Почему пьют литераторы?
«От нея все качества»

Разумеется, пьянство — большое свинство.
Разумеется, дважды два четыре, а не стеариновая свечка.
Против таблицы умножения спорить нельзя, как и переть против рожна, с которым ополчились на водку все, начиная с величайшего русского писателя и кончая последней деревенской бабенкой, у которой муж пропил холсты и плисовую душегрейку.
Мы и не спорим.
А тогда о чем бы и толковать? Ведь об алкоголиках столько наговорено и написано нашими депутатами и учеными, что и без того не упрячешь всего в три короба.
Особенно много занимаются этим вопросом на своих съездах психиатры.
Памятны еще горячие дебаты на последнем петербургском психиатрическом съезде, вызванные интересными докладами профессоров: Лайтинена, Минора, Поварнина, Введенского и др., которые в конце концов привели их к следующим окончательным заключениям:
Читать далее →

В какой-то момент, я представил себе следующую картину: на боксерском ринге сошлись три главных героя романа – опустившийся коп Джек Винсенс, громила детектив Венделл “Бад” Уайт и “золотой мальчик” Эд Эксли, который строит головокружительную карьеру в полицейском управлении Лос-Анджелеса. Зрительный зал погружен в полутьму, почти все места заняты. Но если щурить глаза при неярком свете, то в креслах разглядишь только мертвецов. Пол грязный от крови. По углам ринга, за канатами, где обычно ждет боксеров тренер, расположились демоны Винсенса, Уайта и Эксли. И их достаточно для того, чтобы устроить пикник “Ад на выезде“.
Читать далее →

вот Адольфыч намедни напомнил за концовки. якобы это слабое место у многих. что ж, слабое не слабое но концовка это неслабая технология.
Технология концовки состоит в том что концовка это и есть идея. Тоисть первое что приходит в голову это собсно концовка а все остальное пишется для того чтобы к ней подвести. если подвести к нужной концовке можно быстро то это рассказ, если подольше — повесть, если надо совсем уж тщательно изъебываться — роман.

Примеры писаного для концовок:
Зяка выдрал самый большой осколок и тут же ударил мужика прямо в расстегнутую ширинку. Тот страшно и оглушительно заорал и скорчился. Зяка чуть подождал, и когда сидевшая в будке бабка вбежала в зал, поднес осколок к горлу и выкрикнул: — Вот она! Смотри! Квинтессенция!!!
И рванул вправо от левого уха.(с) Мубышъ-Жыхышъ

или:
В воде на розовой нити нерва колыхался выбитый из орбиты глаз. Синий, как море, шарик смотрел на нее недоуменно-жалостно.
Она шлепнулась коленями в воду, попыталась приподнять мертвую, изуродованную голову и вдруг упала на труп, колотясь, пачкая лицо в багровых сгустках, и завыла низким, гнетущим воем:
— Родненький мой! Что ж я наделала? Очнись, болезный мой! Синегла-азенький! (с) Борис Лавренев
Читать далее →

Габриэль Гарсия Маркес. «Вспоминая моих несчастных шлюшек»
Издательство: АСТ, 2011

Недавно в троллейбусе видел читающего человека. Это был мужчина в возрасте, прилично одетый. Было заметно, что чтение его увлекло. Видеть читающих книги людей в транспорте нашего города — необычайная редкость. Но я присмотрелся к книжке. Это был роман Маркеса «Сто лет одиночества». Есть какая-то мистика в популярности этого автора у нас. Что-то очень важное, но необъяснимое происходит между книгами Маркеса и российским читателем. А между тем, последний роман писателя «О любви и других демонах» был опубликован в 1994 году. Спустя десять лет вышел первый том мемуаров. И чего-то нового от  патриарха мировой прозы особо никто, видимо, уже и не ждал.
Читать далее →

…«И я сжег всё, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал» (с)

К чтению детективов не все относятся с уважением, настолько, что далеко не каждый признается в этом “guilty pleasure”. Другое дело – детектив про искусство. Здесь есть чем высокомерно прикрыться эстету… И уж совсем благородная схема — семейная остросюжетная психодрама в интерьерах арт-галереи – сколько читателей можно на этот крючок подцепить, без всяких рефлексий с чьей-либо стороны…  Сделал это Келлерман намеренно, или просто так вышло, ведь «каждый пишет, как он слышит»?
Читать далее →

Американский ученый и писатель Давенпорт был прямым продолжателем дела Борхеса, являвшегося, по словам Джона Барта «поскриптумом ко всей мировой литературе». Метод исследователя сложно определить – это некие эссе-импровизации на культурологические темы, истории из жизни гениев прошлого, а также «жизнеописания идей». Громадная эрудиция и фантазия Давенпорта позволяют ему живо и зримо воспроизводить фрагменты жизни и творчества Татлина, Макса Эрнста, Кафки, Паунда, Торо, Леонардо да Винчи, Эдгара По и т.д.

Гай Давенпорт в своем кабинете, Лексингтон, штат Кентукки, 1997
Читать далее →

Как только я узнал, что вышла эта книга, то заказал ее без раздумий. (Опрометчиво.) Дело в том, что мы с сыном любим полнометражные мультфильмы о шкодливой обезьянке Джордже. По-хорошему детские. Веселые, милые, динамичные. А еще там очень хорошие песни.
А о книге, в принципе, можно было бы и не говорить. Она неплохая. Хорошие иллюстрации. Немного текста. Обезьянка проказничает. Человек в смешной желтой шляпе ее спасает из передряг. Вроде все ок. Вот только одно неприятно кольнуло.
Читать далее →

В субботу 26 ноября 2011 года в книжном магазине  Word Up (я о нем уже писала, см. «Русские литературные чтения в Манхэттане») проходил волонтерский вечер. Началось в 3 часа дня, но я конечно же опоздала, пришла после пяти. Народу набилось битком, возле сцены сидели человек двадцать пять, остальные стояли, бродили по магазину; в основном это были молодые люди, но и пожилые тоже, и дети. В углу стоял стол с небогатым угощением, кто что принес, там был тыквенный пирог, крекеры, чипсы, сыр, сальса, безалкогольные напитки, туда же я поставила мою пиццу. Посреди всего этого гамуза на табуретке сидел мальчик лет семи и читал книжку, просто глаз от нее не отводил.  Одна из волонтеров, Дженни сказала: это мой племянник, и предложила ему кусочек пиццы, но он отказался, не отрываясь от книги. На сцене в это время репперы  и единственная репперша сменяли друг друга; небольшой оркестр им подыгрывал;

Читать далее →