Харуки Мураками. «1Q84». «Тысяча невестьсот восемьдесят четыре».
Издательство: «Эксмо», 2011
Русский народный японский писатель Харуки Мураками снова всех перехитрил. Выдал на радость страждущим новых книг от сэнсэя два тома нового романа «1Q84», остановился на самом интересном месте, а третью книгу — завершающую — заставил ждать ещё год (ну не читать же, в самом деле, тот странный перевод с украинского, который болтается в сети?). И в этом ожидании — главный секрет.
Читать далее
Возьмите столетие, наложите оси: абсциссу и ординату. Теперь выделите
квадрант. По возможности, третий. Поскольку родился я в пятидесятом. А
нынче — уже семьдесят пятый.
В шестнадцать меня выпроводили из сиротского приюта. Протащив через
холмы Восточного Вермонта, имя, которое мне там прицепили (Харольд Клэнси
Эверет — мне, простому, ничем не примечательному парню; немало имен я
сменил с тех пор, но не беспокойтесь: мой почерк всегда узнаваем) я принял
решение:
Папаша Майклс меня настолько невзлюбил, что при виде выданного в
приюте, _о_ф_и_ц_и_а_л_ь_н_о_г_о_ на вид, _д_о_к_у_м_е_н_т_а_ тут же
определил в работники. Так вот и получилось, что мы с ним вдвоем
управлялись с его молочной фермой, а точнее с тринадцатью тысячами
тремястами шестидесятью двумя пегими коровами гернзейской породы, которые
только и делали, что беспробудно спали в своих нержавеющих гробах.
Питательный раствор с наркотиками в виде розовой жидкости (липкая дрянь,
руки потом не отмыть) они принимали через прозрачные пластиковые провода,
моцион получали с помощью электровибраторов, от которых мускулы тряслись
мелкой дрожью, но просыпаться и не думали. А молочко-то знай текло себе в
нержавеющие цистерны. Ну да ладно. И как-то днем (когда я, как Крестьянин
с Мотыгой, стоял средь полей и лугов, обессилевший от трех часов
каторжного труда, и сквозь пелену усталости созерцал организацию
вселенной) во мне созрело Решение. А рассуждал я так: раз на Земле, на
Марсе и спутниках все забито народом и всем прочим, то наверняка там
найдется что-нибудь получше этих вот, окружающих меня красот. Почему бы не
отхватить себе немного.
(чтение Владимира Николаева)
* * *
Снега буреют, тая,
И трескается лед.
Пасхальная, святая
Неделя настает.
Весна еще в тумане,
Но знаем мы — близка…
Плывут и сердце манят
На волю облака.
Читать далее
Т.Т. НА НОВОГОДЬЕ
(вовсе не грустное)
а время истекало
по капле, по-«чуть-чуть»,
кукушкою икало,
просило «не забудь!»
истаяло, истлело.
и — разлетелись в прах
и действие и дело
и песня на губах…
Читать далее
Только к 1989 году любовь поэта к музе (М.Б. — ей посвятил более 1000 стихов, о ней — ниже) прошла окончательно. Он начинает встречаться с итальянской переводчицей Марией Соццани. Юная итальянская аристократка русского происхождения, смогла войти в его, Иосифа Бродского, одинокую жизнь…Она была его студенткой,
Читать далее
Бронзовые мальчишки на улице Práter в Будапеште на самом деле – с улицы Пала.
Так называется очень популярный и сейчас роман для подростков.
Ференц Молнар написал «A Pál utcai fiúk» в 1908 году. Хорошая такая книга получилась. Воспитательная.
О том, что мужчина не должен быть ни трусом, ни предателем. Герои – только мальчики, и написано для мальчиков.
Читать далее
« People are programmed to accept so little, but the opportunities are so great… »
Jennifer Jason Leigh in eXistenZ
Чтобы любить фильмы Дэвида Кроненберга, надо увидеть их в очень юном возрасте и жить дальше, зная, что такое кино возможно.
Шок от первого столкновения с образным миром этого режиссёра равен шоку от первого соприкосновения с порнографией. Зрители, которые слишком поздно увидели фильмы Кроненберга, не переносят его эстетику.
Одесса, памятник «Антилопе Гну»
В сложившейся ситуации родной язык города-планеты, нашей Одессы-мамы, стал последним рубежом обороны Города-Героя от инопланетного нашествия, мечтающего превратить Одессу в пригород Большой Булдынки. За всю историю человечества, ему лишь однажды удалось воздвигнуть Вавилонскую башню. Ее всем миром дружно строили итальянцы и швейцарцы, русские и поляки, украинцы и евреи, немцы и французы, турки и болгары, греки и албанцы, азербайджанцы и армяне – несть им числа. И имя той поныне стоящей башни – Одесский язык. Как завещано предками, представители титульной одесской нации будут защищать ее до последнего вздоха, ибо функции белого флага у них выполняет неизвестный в сухопутных краях стяг «Погибаю, но не сдаюсь».
Читать далее
