Этот пост возник благодаря Лигачёву Егору Кузьмичу — члену Политбюро ЦК КПСС, как бы дико это не звучало.
В документальном фильме, что показали в конце декабря по каналу «Россия», Виталий Коротич — редактор журнала «Огонёк» в конце 80-х, рассказал как на волне гласности — термин ушедший в прошлое вместе и эпохой Горбачёва, напечатал в журнале стихи Пастернака, и его вызвал Лигачёв. Естественно первая мысль про втык за такую публикацию. Но неожиданно разговор пошёл в другом русле. Лигачёв заговорил о необходимости издать Пастернака. Оказалось, этот член партии гонителей стихи Пастернака любит и более того собирает. Открыл дверцу книжного шкафа, а у него там в сафьяновых переплётах ото всюду выдранные и собранные в такие самодельные книги стихи Бориса Пастернака!
Читать далее →

В одном из эссе Борхес иронизировал по поводу исторической судьбы исландских саг: их стиль, их повествовательная структура идентичны лучшим образцам романов второй половины ХХ века, но в своё время, в раннем средневековье, все литературные открытия саг были невостребованы и раннесредневековая скандинавская литература осталась маргинальным курьёзом истории литературы.
Довольно часто, обращаясь к презираемым большинством синефилов национальным кинематографиям СССР, я обнаруживаю в них прямых предшественников наиболее ярких кинооткрытий более поздних времён. Узбекская, киргизская, таджикская… а также эстонская, латышская, грузинская кинематографии на удивление богаты шедеврами, которые никого, в сущности, не интересуют.

Читать далее →

А. Иличевский «Математик»; М., «АСТ», «Астрель», 2011

Главного героя книги зовут так же, как лидера группы «Ногу свело» – Макс Покровский. Однако от тусклых его похождений и еще более тусклых рефлексий сводит вовсе не ногу. В основном скулы.
Читать далее →

Бывшая императорская библиотека Габсбургов, ныне Австрийская национальная библиотека — объект вполне себе действующий по прямому назначению. Кроме императорского собрания — порядка 200 тыс. томов, туда вошли еще книги принца Евгения Савойского (15 тыс.), знаменитая музыкальная библиотека Фуггеров и книги, конфискованные при Иосифе II у монастырей. Для ученых собрание Габсбургов было открыто еще при императорах. А сейчас также работает как музей, даже несколько музеев (входы в разных местах, билеты тоже отдельные). В заманчивый музей старинных глобусов и карт мы зайти не успели, посетили музей папирусов (в Нойебурге (Neue Burg)), там один зал в подвале, выставлены в основном греко-римские папирусы, это очень на любителя, плюс несколько образцов коптских тканей с узорами, но они и в московском Пушкинском музее есть, и даже получше.
А вот парадный зал дворцовой библиотеки в одном из корпусов Хофбурга пропустить было бы жаль.

Читать далее →

Всегда удивлялся: почему говорится: «западники» и «русофилы»?
Ещё раз.
Для тех, у кого нет абсолютного слуха: почему «западники» и «русофилы»?
А не, скажем: «вестерники» – и русолюбы»
Или вот, например: почему премия – «Национальный бестселлер»?
Почему не перевести, наконец, на русский, наконец? Её, премии, название. Чтобы – без секретов. Для не знающих английского.
Читать далее →

На любой фильм, а уж на такой, как «Мелодия для шарманки» — в особенности, всегда найдутся критически настроенные зрители, которые уж точно найдут, за что его ругать: за статичность или некую однообразность повествования, за предсказуемость или за недоработанность т. н. побочных сюжетных линий (только побочные ли они…). Да мало ли за что… Вполне возможно, в чем-то критики будут правы, но лишь отчасти. Потому что главное в фильме — все-таки совсем другое.
Читать далее →

Силы для обзора находятся с трудом. Мы – в иной земле. И ведь не зря тролли, блюющие стружкой когнитивного диссонанса, мне говорили – Иван, вы в искусстве – чужой человек. Да. Здесь, в таком искусстве – я сразу тону, захлебываясь, превращаясь в нулевой указатель, окунувшийся в шуньяту  (определение пустоты за пределами духовного восприятия).
Вы видели сороку на дереве?
Слышали?
Да, и не надо. Вот вам рассказ Анны Матвеевой. Читайте, представляйте, что на дерево с вашим домом села именно такая птица и тарахтит, тарахтит,  и тарахтит, тарахтит — без умолку. Слов много, много букв, у мальчика – такой кайф – фамилия – Баянов. Это всё облегчает. В пределах контркультуры этот мега-плеоназм сразу же и был бы определен, как боян (неважно, что не «а»)
Читать далее →

Книга эта появилась на прилавках столичных магазинов в мае 1790 года без указания имени автора, однако под невинным географическим названием таилось произведение огромной взрывчатой силы. В те времена, в царствовании Екатерины второй, простым крестьянам жилось несладко. Голод, притеснения жестоких помещиков и тяжелый труд  сводили в могилу тысячи крестьян и крепостных ежегодно. Безусловно, должен был найтись человек, который подал бы за них голос. Этим человеком и оказался Александр Николаевич Радищев, дворянин, писатель-публицист.

Читать далее →

Какие были книги в детстве!
«С шахматами через века и страны»..
Большая, серая, массивная обложка, иллюстрации, — счастье!
До сих пор тоска: зачитали, увели.
Туда же ушли другие слоны: «Путешествия» Пржевальского..
Ещё..
Даже не хочу расстраиваться.
Таких теперь не делают: с тяжёлыми большими листами..
Остался на руках последний могиканин: «Меткие стрелки» (история оружейного дела) Т.Грица.
Читать далее →

Часть четырнадцатая

На Молдаванке Бабеля живет до бениной мамы евреев, которым сильно распространенный там одессифицированный идиш до фейги. По весьма существенной причине. Слово «Фейга» большой знаток одесского языка воспринимал исключительно как имя своей мамы. Что же до слова «трефные», то Бабель употребляет его в том же смысле слова, что и создатель «Петербургских трущоб» В. Крестовский в «Очерках кавалерийской жизни», написанных за тридцать лет до «Короля»: «…своего коширного горшика в трефный горшок солдатский».

Крестовский Всеволод Владимирович
1840-1895
Читать далее →