О. Лукас «Поребрик из бордюрного камня»;

М., «Комильфо», 2010

В 1811 году князь Вяземский сравнил две российские столицы в стихах. Два века спустя москвичка питерских кровей Ольга Лукас проделала то же самое, но в прозе. Книга «Поребрик из бордюрного камня» возникла из пятидесяти постов в «Живом журнале», а потом все тем же жэжэшным ветром ее занесло в лонг-лист «Нацбеста». Кабы не последний казус, толковать здесь было бы и вовсе не о чем: мало ли у нас издают сетевых однодневок? И сколько их упало в эту бездну?..

Читать далее →

“Хорошие слова он бы услыхал и из могилы. Так мало было ему надобно, но и того уже не дождешься“.

Введенский сам когда-то определил отношение к  языку и мировому времени: «Наша человеческая логика и наш язык не соответствуют времени ни в каком, ни в элементарном, ни в сложном его понимании».

Читать далее →

Люди делятся на две категории: те, кто не читал Эркеня, и те, кто не могут без него жить. Я до недавнего времени относилась к первой, а потом пропала. Его рассказы-минутки – это жемчуг, играющий всеми оттенками перламутра, вожделенное ожерелье, если уж довелось им обладать, то это уже фамильная ценность. Но этот гениальный венгр пленяет даже не этим, драматургия – его козырь, последняя карта, которую нечем крыть. Влюбляешься окончательно и бесповоротно.

Читать далее →

Выход книг братских авторов — событие нечастое, и внимание к ним — особое. Увидевшие свет две книги одного из старейших авторов города Анатолия Лисицы — это серьёзный повод как для разговора о книгах, так и вообще о братской литературе сегодня.

Анатолий Лисица «Опалённые войной»
Издательство «Иркутский писатель», 2011 год

Книга братского автора Анатолия Лисицы «Опалённые войной» — одна из лучших книг, написанных в нашем городе за последние… даже трудно сказать сколько лет. Эта книга, в отличие от многих, которой Братску стоило бы гордиться. Здесь — настоящая добротная проза, своим уровнем выходящая за рамки термина «братская литература». Это событие.
Читать далее →

Часть двадцать шестая

Вы можете не верить мне, а продолжать почитывать регулярно выходящие статейки типа а ля Вася в исполнении всяких-разных умных, но мало, с их «одесским языком, напоминающим скелет мамонта», и даже слушать причитания за наличный расчет мастера швицпрома Жванецкого по поводу моего Города. Потому предлагаю вам просто походить по Одессе ногами. И для чистоты эксперимента не слушать Одессу, а тупо читать вывески и объявления в магазинах. Например, «Мы обслуживаем не колупателей, а покупателей». Я уже молчу за таблички на дверях вроде «Забодали своим нотариусом. Он через две двери налево», не говоря уже за «Здесь вам точить ножи, а не справочная» или про объявление возле солидного государственного офиса: «Регистрация и ликвидация предприятий и частных предпринимателей».
Читать далее →

В начале 20 века многие писатели попытались нарисовать новый тип человека – свободного, современного, яркого. У Максима Горького, Леонида Андреева, Андрея Белого такие люди встречаются регулярно. Однако, самая смелая попытка изображения такого человека принадлежит Арцыбашеву. Сейчас это имя немного подзабыли, а сто лет назад его пьесы и повести читала вся образованная Россия.

Михаил Петрович Арцыбашев
Читать далее →

Часть первая

Source: The New Yorker, October 9, 2006 // «What is a novelist?» How great writes are made // By Milan Kundera

Когда великий австрийский романист Герман Брох (Hermann Broch) вчерне набрасывал образ героя, он прежде всего улавливал его основную позицию, а затем дополнял индивидуальными чертами. От абстрактного он двигался к конкретному. Эш (Esch) — главный герой второго романа трилогии Броха «Лунатики» (The Sleepwalkers) (1931-1932). В сущности, Брох говорит, что он бунтарь. Что такое бунтарь? Лучший способ понять этот феномен, продолжает Брох, это сравнить. Брох сравнивает бунтаря с преступником. Что такое преступник? Консерватор, который полагается на существующий порядок и хочет быть к нему причастным; который считает учиненные кражи и мошенничество профессиональной деятельностью, способной сделать его таким же гражданином, как и остальные. Мятежник, напротив, борется с установленным порядком, чтобы подчинить его себе. Эш не преступник. Эш мятежник. Мятежник вроде Мартина Лютера (Martin Luther), говорит Брох. Но почему я обсуждаю Эша? Меня ведь интересует романист! И с кем мы сравним романиста?

Читать далее →

У Шела Сильверстайна есть проникновенное стихотворение – “Мальчик и старик”

Мальчик сказал: “Я роняю ложку”.
“И я тоже”, – сказал старик.
Мальчик шепнул: “И мочусь в штанишки”.
“И я тоже”, – взгрустнул старик.
Мальчик сказал: “И я часто плачу”.
“И я тоже”, – кивнул старик.
“Но вот в чем главная незадача:
понимаешь – всем на меня плевать!” —
Мальчик сказал, а старик ответил:
“Мне ли этого не понять”

И не то, что оно подходит буквальным эпиграфом к замечательной книге Анджелы Нанетти “Мой дедушка был вишней”, но не вспомнить о нем я не смог. Вся книга – это воспоминания мальчика о своем деде Оттавиано, который жил в деревне с бабушкой Теодолиндой, гусыней Альфонсиной и вишневым деревом, по имени Феличе.
Читать далее →