Сотня по Фаренгейту под чёрным шлемом,
Огненный смерч, дурманящий керосин.
Пламя не восхищает, а бьёт по нервам.
Цифры… четыре сотни полста один.
Ранняя осень с глазами шальной девицы,
Дождик прохладный с запахом земляник,
Искры, что осы, серебряный дым клубится,
Гул саламандр брюхатых и вереницей
Рвутся в ночное небо костры из книг.
Пепел, он не чернее той самой ночи,
Пепел познавших жгучий огонь страниц,
Люди вполне обычные, среди прочих
не замечаешь, не разглядев убийц.
Сотня по Фаренгейту под чёрным шлемом.
Сколько страниц в том огненном фетише.
Пнуть по железной псине, ударив первым.
Пламя не восхищает, а бьёт по нервам.
Копоть на лицах, дикий пожар в душе.
Что в этих книгах, пыльных и позабытых,
Странных и растревоженных не к добру.
Так рисковать собой или быть убитым,
Чтобы спасти из тысяч всего одну.
Что в этом звёздном небе и лунном свете,
Волнах солёных, белом морском песке,
Солнечном и душистом прошедшем лете,
Утреннем кофе, пролитом на газете,
Здесь, на планете, висящей на волоске.
