Рисунки из подборки Кати Коути b_a_n_s_h_e_e

Читать далее →

В заглавном посте к моему блогу сказано, что ненормативная лексика в моем ЖЖ не встречается. Поэтому переводить название очередной книжки не буду, догадывайтесь сами. Интересно, как с этой проблемой справится переводчик, если, конечно, книга будет переведена на русский. Тем временем вот уже месяц она успешно продается под своим оригинальным названием: «Clint Fucking Eastwood».

Читать далее →

Г. Садулаев «Шалинский рейд»;
журнал «Знамя», №1-2, 2010

Будь моя воля, все наши белинские получили бы удостоверения кондитеров шестого разряда. Оцените: «“Шалинский рейд” читать интересно и полезно» (С. Беляков), «умеренный, но несомненный литературный дар» (В. Топоров), «небезосновательная претензия на эпичность, на новое слово о чеченской войне» (А. Латынина). После этакой бисквитно-кремовой аттестации не захочешь да прочтешь: а ну как и впрямь новый Гоголь явился?

«Шалинский рейд» – история Чечни с 1996 по 2005 годы, рассказанная от лица полевого командира Тамерлана Магомадова:
Читать далее →

Я читал этот шедевр грузинской литературы еще мальчиком – лет в 12-13 и сразу тогда почувствовал силу поэтического слова Руставели. Эта поэма написана примерно 850 лет назад поэтом, про личность которого практически ничего неизвестно.

Изображение Шоты Руставели на древней фреске из Иерусалима

Как всякий эпос, автор описывает прекрасных, сильных и гармоничных людей. Читая поэму, ты убеждаешься, что бог создал мир для человека, а сам человек – частица божественного. Человеку даны все способности – жить, любить, творить, мыслить. Почти все персонажи поэмы: Автандил, Тариэл, Фридон монолитны и цельны, и как бы выточены из огромных каменных глыб. В сценах боев героев на память явно приходит гомеровская «Илиада». Да и отношение к миру Руставели очень напоминает мировоззрение греков с их прямотой, благороством, доброжелательностью, верой в космос.

Читать далее →

Рецензия Анатолия Герасименко

«Если ты ошибся, – говорила она, – или расстроился, или обиделся, мойся. Если над тобой смеются, мойся. Если не хочешь ссоры, мойся. Помни: ни одна кошка не тронет другую, когда та моется».
Читать далее →

ПЕЧЕНЬ

На улице стояла жара, но внутри этой вонючей «Газели» было еще хуже, поэтому я оставил сумку на сиденье и вылез на воздух.
Народу в маршрутке сидело — три человека.
Водитель неопределенной горной национальности тоже вылез на воздух, встал рядом со мной и закурил. Я стал на него смотреть, потому что посмотреть стоило. Водитель был седой, как полярная сова, жилистый, как койот, и весь в морщинах, как старая маслина. Его талию охватывал широкий ремень, и водитель заложил за ремень большие пальцы.
Еще на нем была потрепанная жилетка (это важно, запомните).
Водитель щурился от дыма папиросы, поглядывая на меня, как Клинт Иствуд. Когда я вижу восточного человека, воображение сразу дорисовывает ему бурку, папаху, и в руках — серебряный рог с кахетинским. Но не таков был водитель. Какая там папаха, какой, к дьяволу, рог. Статному и широкоплечему, обожженному солнцем и закаленному в пыльных бурях, этому красавцу пристало скакать на гнедом жеребце по каньонам, щелкать кнутом сыромятной кожи, палить в индейцев из винчестера…
Я понял: передо мной — ковбой.
Читать далее →

КРУЦ

Я был в Мангейме, когда мой агент позвонил
мне в отель и сказал, что Круц приглашает
на ужин всю банду, и я ответил
моему агенту — о.к.
я подумал, что это очень мило со стороны Круца,
ибо это была немалая банда: мой агент,
моя подруга, французский кинопродюсер и его
подруга, а также
3 или 4 других людей, торчавших вокруг,
быть может, больше чем 3 или 4.
Читать далее →

В детстве я любил читать книжку Ярослава Голованова «Этюды об ученых». Вернее, только концовки этюдов, где описывалось, как эти ученые умирали, их последние слова. Только недавно я прочел их полностью, коротенькие, как сама жизнь, которая:

Alas, we scarce live long enough to try
Whether a true made clocke run right, or lie.

То есть, жизни нашей не хватит даже на то, чтобы проверить, правильно ли идут хорошо сделанные часы. Этюды оказались скучными: либо о том, как ученых душили до советской власти, либо о том, как ласкали, если до советской власти им посчастливилось дожить. Таковы и дневники Андрея Тарковского: как душили при советской власти, и как ласкали перед смертью, когда от советской власти посчастливилось убежать: мы ошибаемся в наших взглядах на негров, французов! Французы дали квартиру, а негритянская сиделка в больнице оказалась само очарование.

В сущности, «Мартиролог» можно не читать. Или читать, отбросив возвышенный трепет в предвкушении откровения.
Читать далее →

Может мне показалось? В наше время обрёл плоть стиль прозы «женская болтовня». На фоне тяжелодумных мужских дефиниций действительно свежо))). Но сразу масса спекуляций вроде Линор Горалик, забивающей эфир на грани спама, как будто перебранки в коммуналках 60-х тщательно отсепарированы до уровня «видения рассказчика», но суть-то — прежняя, это полусветские репризы, которые нам лет сто уже как выдают за картины народной жизни (неужели авторы рассчитывают ещё на столько же?):
Читать далее →

Alois Heinrich Priechenfried
The learned old man.