Пока еще под коркой зимы не видно даже намеков на лето, решила я сходить к морям художника Аруша Воцмуша и отпить из них акварельного. Всегда, отрываясь от экрана, терзают меня бесы смутных сомнений: не искажает ли сеть настолько, что (страх и ужас, нет и нет!!!) я их возьму  — и разлюблю по какой-то неимоверной причине?!
Зимний день распахнулся неласково, чтобы довести до ЦДХ, где было еще много всего, но я шла именно к Воцмушу, чтобы не спеша постоять подле каждого полотна (к сожалению, их было немного, всего пара десятков, если не меньше).
Каждая картина — глоток воздуха, каждая — история, каждая — истина. Кто бы мог подумать, что на куске бумаги можно разместить изрядный кусок вселенной, да такой, да так, что перехватит дыхание, что, стоя рядом, перестанешь быть в реальном мире, в музейном зале, упадешь в безмерное пространство неба, моря, проживешь сюжет, проникнешься пейзажем…
Как жаль было уходить!
Как приятно, что можно было купить за смешные деньги несколько маленьких картин-принтов с оригиналов.
Вот эта теперь скрашивает мне рабочие будни:

Узреть акварели и еще много прекрасного можно тут: votsmush.livejournal.com и тут: votsmush.com/

В юбилейные даты писателей принято петь хвалебные песни юбилярам: «О! Он был великим писателем…».»Как ловко он выхватывал суть…». Но я не пойду по традиционному пути. К Достоевскому я всегда относилась неоднозначно. Безусловно, его труды заслуживают внимания, но многие читатели готовы признать, что очень сложно читать Достоевского и очень тягостное впечатление оставляют его романы.
Для объективной оценки творчества писателя я решила обратиться к мнению авторитетных читателей.

Антуан де Сент-Экзюпери открыл для себя Федора Достоевского еще в юности :

«В пятнадцать лет я напал на Достоевского, и это было для меня истинным откровением: я сразу почувствовал, что прикоснулся к чему-то огромному, и бросился читать все, что он написал, книгу за книгой, как до того читал Бальзака.»

Габриэль Гарсия Маркес неоднократно упоминал Достоевского в своих интервью:
Читать далее →

Интересные открытия иногда происходят даже в глухой провинции. В церковных архивах небольшого бургундского городка Autun обнаружена рукопись XIV века, прекрасно сохранившаяся, с цветными иллюстрациями, созданными тремя мастерами-миниатюристами из Болоньи приблизительно в 1325-1350 гг. — такое заключение об авторстве и возрасте рукописи вынесли специалисты Национальной библиотеки Франции.

Но самое замечательное в том, что рукопись не пополнила собой хранилища какого-либо музея, а выставлена на всеобщее обозрение в местной городской библиотеке. По-моему, такие факты говорят об уровне культуры куда больше, чем любые заявления с высоких трибун.

sapronau

Мода на шведские детективы для нас не новость, и пошла она отнюдь не с пресловутого Стига Ларссона. Еще в конце семидесятых-начале восьмидесятых, благодаря самоотверженному труду и, видимо, изрядной изворотливости прибалтийских кинематографистов, широкая советская публика узнала и полюбила Пера Валё и его роман «Гибель 31ого отдела», а также ироничный и «остросоциальный» детектив «Полиция, полиция! Картофельно пюре!», написанный Вале в соавторстве с супругой Май Шевалль. Опубликованы романы Вале-Шевалль про сыщика Мартина Бека были, кажется, несколько позже, либо выходили в то же время в журнальных вариантах. И еще в советском 1982ом году вышел у нас сборник «Современный шведский детектив». Пухлое издание с темно-зеленой обложкой сразу стало библиотечным дефицитом, выдаваемым по записи. Аннотация к нему была весьма замечательна: «В сегодняшней Швеции особенно широкое распространение получил жанр остроразоблачительного социального детектива, родоначальниками которого являются известные писатели П. Вале и М. Шеваль. В этот сборник включено одно из их лучших произведений — «Запертая комната». К. Арне Блом продолжает ту же традицию, ставя в романе «Кто-то дает сдачи» вопрос о безработице среди молодежи с высшим образованием. М. Ланг, «шведская Агата Кристи», представлена романом «Наследники Альберты», разоблачающим буржуазную алчность». Вот такая вот идеологическая выдержанность снаружи и очень увлекательное чтение внутри. Так что мы давно знакомы со шведским детективом, причем знаем его с лучшей стороны. Нетривиальные сюжеты, динамичность действия, легкость слога, приятные, узнаваемые герои, вот что привлекало в романах шведских авторов тех времен.
Читать далее →

Когда зима, и промозгло, и холодно, и неуютно, и всякие нервы, я всегда вспоминаю мою подругу, которая, улетая за кордон, взяла с собой только собрание сочинений Паустовского. И больше ничего.
«Потому что, — сказала она, — он меня всегда спасает. А разве не чудо, что человек смог написать ТАК, что это кого-то спасает».

А вот что меня всегда спасает. Иосиф Бродский, Fondamenta degli incurabili, несколько слов, написанных именно ТАК: Читать далее →

Несколько слов о себе:

Екатеринбуржец, 49 лет, по образованию — врач.
Поэт и художник. Автор шести сборников стихов, двух книг эссе о поэзии. Последние написаны совместно с женой, Марией Огарковой,  изданы в США в издательстве Franc-Tireur.
Как художник работаю в технике пастели. Выставки в Екатеринбурге, С-Петербурге, Любляне.
Член редколлегий литературных журналов,  бумажных и сетевых.

Сергей Слепухин. Понте делла Каноника. пастель

Наши вопросы Сергею:

1. Чем обусловлен выбор именной этой книги и этого фильма для написания конкурсной работы?

1) Эссе «Версии смерти», написанное на конкурс, стало началом работы над книгой о Томасе Манне. В этой книге будет рассказано, как образы средневековой живописной росписи  «Танец смерти» в любекской церкви Св. Марии  нашли свое место в прозе Т. Манна,  бывшего в детстве и юности прихожанином Мариенкирхе.
Читать далее →

И огромная коллекция сведений и фото, найденная при поиске этого снимка — на «народном» сайте «Музей Иосифа Бродского»

С одной стороны, СССР была самой читающей страной в мире (возможно), с другой – имелось множество семей, в которых единственной книгой был телефонный справочник.

Я нисколько не утрирую, сам я пару таких семей знал. Равно как и таких, кто книги покупал, но не читал. Умеренной гадостности библиотека была такой же статусной вещью, как машина или дача. Полное собрание сочинений – книг в одинаковой обложке была гордостью, и порой неважно, что за ПСС это было: Пушкина ли, Ленина или молодых писателей Центрально-Африканской Республики (в очередной раз не шучу). Остальные подбирали книги под цвет книжного шкафа, шкаф – под цвет обоев, а обои покупали какие были.
Читать далее →

Книги «Татуиро» Елены Блонди и «Разговор с джинсами» Сергея Рока добрались до московского книжного магазина «Гиперион»

Вот тут в сообществе магазина про книги немножко и хорошо написано:
http://community.livejournal.com/hyperion_book/70497.html

Вообще, видеть своими глазами книгу Рока, есть в этом что-то чудесное. Еще до того, как я прочитала этот роман в сети, он уже пережил множество приключений, а потом они продолжались и продолжались.
Читать далее →

Когда-то, в ранние перестроечные времена, изрядная часть семейного бюджета у нас уходила на приобретение книг. Изголодавшись по возможности их свободной покупки, не «на макулатуру» и не «с нагрузкой» мы скупали многое из того, что издавалось, особо уделяя внимание неидеологическим жанрам, таким как детективы (томов двадцать Агаты Кристи) или триллеры (в фаворитах, конечно, Чейз). И каково же было мое разочарование, когда я поняла, что мне доступна лишь радость обретения и первого прочтения таких вещей. А дальше – беда, я могу не помнить, как и почему совершено преступление, но я всегда помню финал. И поэтому радости перечитывать что-либо из детективной или триллерной классики, как это делает на пенсии моя мама, я начисто лишена. И только один автор в этом смысле «мой», это Жан-Кристоф Гранже. Его финалов я никогда не помню. Почему? Да потому что в его книгах развязка, как правило, и не важна и смазана. Для него, как для бывшего журналиста, видимо, процесс куда значимей результата. Потому то он и мастер того самого процесса с поворотами и наворотами, но становится беспомощным ребенком, когда дело подходит к концу, нужное количество знаков набрано и издатель торопит со сдачей нового уж точно бестселлера. И как ребенок, которого зовут со двора обедать, он наспех придумывает концовку, чтобы не оставлять игру незавершенной, а после обеда начать новую. А концовки такие как правило совершенно однотипны и создаются по универсальным формулам: «пришел лесник и всех разогнал» или «все умерли» или «наши победили». Для нового романа Гранже «Лес мертвецов», конечно, просится вариант «пришел лесник и всех разогнал», но… Не буду раскрывать карты, потому как все же порекомендую почитать эту вещь ради процесса
Читать далее →