Разум ищет применения любому предмету, часто встречаемому. И под запретом мы спрашиваем «для чего», ведь случайностей нет. Вопреки обозначенной в названии температуры горения бумаги, «451 по Фаренгейту» вот уже 59 лет всему свету мозолит глаза, а раз памяти от неё не избавиться, значит, тут – корень, и его надо применить. Ибо «для чего?» сейчас вопрос вопросов.
Читать далее
Когда пожарные сожгут друзей бумажных,
Когда прогулка пешия будет считаться вздором,
Сольется команда читателей отважных,
И они будут пересказывать друг другу книги хором.
Читать далее
Рецензия на роман Рэя Брэдбери «451 градус по Фарингейту»
Ушел из жизни великий фантаст –
И это большая потеря для нас.
Рэй Брэдбери будущее показал,
Каким оно может стать, предсказал.
Книга своеобразна очень,
Ведь автор до нас донести хочет,
Что если мы будем так поступать,
То гибели мира не миновать.
Читать далее
Август 2002. Ночная встреча
Прежде чем ехать дальше в голубые горы, Томас Гомес остановился возле уединенной бензоколонки.
— Не одиноко тебе здесь, папаша? — спросил Томас.
Старик протер тряпкой ветровое стекло небольшого грузовика.
— Ничего.
— А как тебе Марс нравится, старина?
— Здорово. Всегда что-нибудь новое. Когда я в прошлом году попал сюда, то первым делом сказал себе: вперед не заглядывай, ничего не требуй, ничему не удивляйся. Землю нам надо забыть, все, что было, забыть. Теперь следует приглядеться, освоиться и понять, что здесь все не так, все по-другому. Да тут одна только погода — это же настоящий цирк. Это марсианская погода. Днем жарища адская, ночью адский холод. А необычные цветы, необычный дождь — неожиданности на каждом шагу! Я сюда приехал на покой, задумал дожить жизнь в таком месте, где все иначе. Это очень важно старому человеку — переменить обстановку. Молодежи с ним говорить недосуг, другие старики ему осточертели. Вот я и смекнул, что самое подходящее для меня — найти такое необычное местечко, что только не ленись смотреть, кругом развлечения. Вот, подрядился на эту бензоколонку. Станет чересчур хлопотно, снимусь отсюда и переберусь на какое-нибудь старое шоссе, не такое оживленное; мне бы только заработать на пропитание, да чтобы еще оставалось время примечать, до чего же здесь все не так.
— Неплохо ты сообразил, папаша, — сказал Томас; его смуглые руки лежали, отдыхая, на баранке. У него было отличное настроение. Десять дней кряду он работал в одном из новых поселений, теперь получил два выходных и ехал на праздник.
Читать далее
По просьбам уже пишущих да не поспевающих, все работы, присланные на конкурс
в субботу и воскресенье, будут опубликованы и примут участие в конкурсе
Всем — первого места!
Недавно я уже писал о Викторе Гюго, и вот еще один пост, пусть и опосредованный, о великом Писателе.
На аукционе «Кристи», 4-го апреля в Париже, было выставлено более 500 лотов — рукописи, личные вещи, предметы мебели, картины — принадлежавшие Виктору Гюго. Все это богатство распродается детьми скончавшегося в 1984 г Жана Гюго, правнука писателя.
Среди лотов — написанное в 1820 г «Письмо невесте», адресованное Адель Фуше, с подписью «Виктор», оцененное в сумму от 3 до 5 тысяч евро. Впервые на продажу выставлены более 50 принадлежащих Гюго рисунков (до 150 000 евро), а также его шкафчик для рукописей, где он хранил свои тексты (5-7 тыс).
Грустно это все.
“А потом я поселю в моем доме всех — Илико, Иллариона, тетю Марту. Мы будем жить вместе. У меня будет много детей, внуков, правнуков. Нас будет много, очень много, целое село. А потом нас станет еще больше, и весь мир будем мы. Мы никогда не умрем, мы будем жить вечно…”
Уже одно только название этой потрясающей (нет, не так ПОТРЯСАЮЩЕЙ!!!) книги хочется произносить с пафосом и очаровательным грузинским акцентом! Сначала название произнести, а потом и бокал поднять. За бабушку. За Зурико. За Илико. За Иллариона. Так, дальше будет чествовать пса Мурада. Так, а за дам? За Мери. За Циру. За тетю Марту.
В общем, вы все поняли, здесь всё праздник жизни, за всё и за всех хочется бокал поднять.
Читать далее
«…и откуда-то сбоку
с прицельным вниманием
глядит злектрический пёс»
(Борис Гребенщиков)
В 1953-м году появилась на свет одна из лучших книг Рэя Брэдбери — «451 градус по Фаренгейту». История создания романа о социуме, где чтение карается законом, а книги подлежат уничтожению, символична: антиутопию, получившую мировую известность, Брэдбери писал в публичной библиотеке Лос-Анджелеса, на взятой напрокат пишущей машинке.
Библиотека и книги были священны для знаменитого фантаста. Они превратили его жизнь в уникальную атмосферу, в которой он дышал, мечтал, творил: «Ты становился писателем, плавая посреди библиотеки. И сквозь тебя проходили вибрации. Они оставались в тебе навсегда» (из интервью Рэя Брэдбери Дмитрию Диброву, 2005 год).
Наш сайт объявляет конкурс, начало которого – 1 июня, и окончание – 1 июля, и цель его – концептуализация.
Что может найти для себя автор, который словно бы пришел на космодром, и тут ему говорят – вот вам ракета, отправляйтесь?
Читать далее
Однако почему мы употребляем прошедшее время? И сегодня свершаются эти чудеса в Нью-Йорке, в Амстердаме, во Франкфурте и Буэнос-Айресе, везде, где есть молодёжь и кинотеатры с регулярной демонстрацией The Rocky Horror Picture Show. Сцену подобного веселья любители кино могли видеть в хорошем фильме Алана Паркера «Слава» (Fame, 1980), где одна из героинь беснуется и поёт вместе с залом на The Rocky Horror.
