10-го марта в петербургском художественном драматическом обществе был инсценирован суд над героями «Живого трупа» Толстого. За длинным столом, покрытым зеленым сукном, разместились председатель и члены суда, направо сидел прокурор, налево — скамья подсудимых. На ней — герой драмы Федор Протасов, рядом с ним его бывшая жена Каренина и ее муж камергер и статский советник Владимир Каренин. Около них два защитника. Публика, присяжные заседатели. Заседание суда началось чтением обвинительного акта, затем перед судом давали показания свидетели: мать Каренина и цыганка Маша. Читать далее →
нашего корреспондента с писательницей Мариной Устиновной Перцовой
Корр.: — Здравствуйте, Марина Устиновна! Разрешите сразу вопрос — Вы написали около 5250 книг. Как Вам это удалось?
П.: — Я написала больше, пока не всё опубликовано. К примеру, до сих пор ждут своей очереди мои сочинения за 3 и 4 классы. Никак у меня до них не доходят руки, ведь только в прошлом году я сочинила 365 повестей и романов, которые помогают людям выжить. В этом году у меня такой же график. Вчера вот закончила очень интересный иронический детектив, хотя больше мне нравится роман за понедельник.
Корр.: — Почему детектив иронический?
П.: — Я там на 265 странице иронизирую. Ирония помогает людям выжить. Читать далее →
Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек. Желание петь возникает в нем рефлекторно. Эти песни его, в которых нет ни мелодии, ни слов, а есть только одно «та-ра-ра», выкрикиваемое им на разные лады, можно толковать так:
«Как мне приятно жить… та-ра! та-ра!.. Мой кишечник упруг… ра-та-та-та-ра-ри… Правильно движутся во мне соки… ра-та-та-ду-та-та… Сокращайся, кишка, сокращайся… трам-ба-ба-бум!»
Когда утром он из спальни проходит мимо меня (я притворяюсь спящим) в дверь, ведущую в недра квартиры, в уборную, мое воображение уносится за ним. Я слышу сутолоку в кабинке уборной, где узко его крупному телу. Его спина трется по внутренней стороне захлопнувшейся двери, и локти тыкаются в стенки, он перебирает ногами. В дверь уборной вделано матовое овальное стекло. Он поворачивает выключатель, овал освещается изнутри и становится прекрасным, цвета опала, яйцом. Мысленным взором я вижу это яйцо, висящее в темноте коридора. В нем весу шесть пудов. Недавно, сходя где-то по лестнице, он заметил, как в такт шагам у него трясутся груди. Поэтому он решил прибавить новую серию гимнастических упражнений. Это образцовая мужская особь. Читать далее →
Если кто-то считает, что в мире существует много людей, не занятых привычными ощущениями реальности, то это, конечно, его сугубое дело. Ни дать, ни взять, ни запретить, ни съесть глазами обед в воображении. Если пытаться перевести язык логики одного человека на логику другого, то окажется, что это — не самое простое в мире занятие.
Вам вовсе не обязательно быть торчом, другом мух, другом острых железок, чтобы навсегда оставаться иным. Что может быть, помимо дома, семьи, работы, всяких там попыток убежать от реальности в вымысел? Это так же, как печать в файл.
Вот варится в кастрюле что-то. Вот берешь ты голову и кладешь туда, и она варится вместе с тем, что уже прошло, и с тем, что только будет.
Сияет телевизор. Из него высовывается рука, хватает тебя за волосы и тащит. Когда рука начинает понимать, что этого мало, она проникает в твой организм через рот, там находит кишки, и, весело подхватывая это говноперерабатывающее предприятие, также тащит к себе. Это называется тащить за шкварник. В телевизоре, да, там тусуются туда сюда разные людишки, шумят дела, единственный смысл которых — это виды еды.
Еда глаз.
То есть, это не то, чтобы ты прямо так и питался глазами. Это — другое.
Еда, как еда. Открываешь рот и точишь. Если ты при этом не один, тебе могут сказать, мол, закрой жало, чавкай поменьше, но это так, процесс.
Еда как торч, и торч — как еда, это уже иной концепт.
Но есть человек.
Есть словарь. Читать далее →
***
В саду распускаются петли
и вьётся воздушная вязь,
и снег истекает последний
по мутному небу струясь,
так свет проникает детали,
и робких проплешин следы
стекаются в мёртвые дали
по кромке усталой воды.
И теплится сонное око,
и зыбится Похьолы тьма
над чёрным провалом протока,
сводящим дорогу с ума.
Удивительно, что такая книга увидела свет. Как-то не очень хорошо рифмуется книжка армянского автора Наринэ Абгарян с мультипликационным названием «Манюня» с тем, что происходит сегодня здесь и сейчас. Именно поэтому «Манюня» пришла вовремя.
Что же такого написала Наринэ Абгарян? Читать далее →
Великолепная книга английского прозаика, написанная в конце 20 века, но абсолютно не содержащая примет времени. Посреди всеобщего пиршества постмодернизма с его фрагментарностью, взвинченностью, калейдоскопичностью здесь мы обнаруживаем цельное, эпическое повествование, в котором счастливые смелые люди живут в первозданном чистом мире на одном из островов Средиземного моря. События сменяют друг друга неспешно, каждое чувство успевает вызреть и состояться, мир как бы вовлечен в прекрасную игру со своим самым необычным творением – человеком…. Читать далее →
Вот все побежали писать про Эсквайр и я, хоть ни одного журнала не открывал, тоже побежал. Хотя я больше перечитывал через жж Скоркина, где был намек на срач.
Вкратце, Скоркин выразил мысль о том что украиноязычный Эсквайр невозможен, потому что нету уровневого украинского контента. Конечно, украиноязычные товарищи с этим не согласны.
Я как бы щас не совсем об том, поэтому не по сути спора. Вкратце, я не согласен с обоими и с обоими согласен. Я с другой стороны. Читать далее →
…одно событие сломало его будущее в России
…спросил Женя с полным ртом пищи.
…в его адрес прорвало плотину многолетнего терпения
Первая семейная ссора Вали и Гриши сковала их ответную реакцию
Ну, я пошла, Гриша! Фрукты на дверной ручке! Читать далее →
