Винслоу Хомер (Winslow Homer, 1836-1910). Новый роман

В. Сорокин «Моноклон»;
М., «AСТ», «Астрель», 2010

На заре туманной юности Сорокин вовсю сокрушал советские эстетические штампы и запреты, низводя их до абсурда: безумный милиционер превращал мирное заседание завкома в кровавую вакханалию, колхозный гармонист совокуплялся с трупом невесты и проч. Но время шло, оскомина от Проскурина, Бубеннова & C^o улеглась, и вместе с ней тихо-мирно сошел на нет соц-арт. Герой наш оказался у разбитого корыта: старые клише истлели, а новые оказались чересчур мелки. Пародировать масскульт? – так не стоит овчинка выделки: он сам себе отменная пародия… Волей-неволей пришлось менять репертуар и ходить мимо тещиного дома без привычной шутки.
Читать далее →

начало

продолжение

А пока я вступил в зальчик, где на полках рядами стояли книги. Мне не хотелось, чтобы Мороз Морозыч сопровождал меня: выбор книг и чтение — занятие одинокое, интимное. Прочитав книгу, я тихонько убредал на Детдомовские озера, цепочкой тянувшиеся вдоль Преголи, и там, среди ивняков, в полном одиночестве, вновь переживал прочитанное. Да, я отважно вступал в это царство. Я преодолевал бескрайние равнины и скитался по устрашающим погостам океана, продирался через леса, где сломанные ветки сочатся кровью и стонут человеческими голосами, сражался с жестокими чудовищами и коварными колдунами, похищал розовоногих красавиц и спускался в полое нутро планеты, я словом — Словом! — останавливал солнце над полем битвы в Гаваоне… Возможности мои казались неисчислимыми и безграничными. Путешествуя по библиотеке без определенного маршрута, я таким образом оказывался сразу во всех временах этой вечности. Я открывал книгу наугад и вдруг каким-то чудом натыкался на «Отразительное писание» великого старообрядца Евфросина — на фрагмент о споре с неким Андреем, который «яко ерш из воды, выя колом, а глава копылем, весь дрожа и трясыйся от великия ревности, кости сожимахуся, члены щепетаху, брада убо плясаше, а зубы щелкаху, глас же его бяше, яко верблюда в мести, непростим и неукротим и ужастив…» Тогда я просто не поверил, что человек может так написать, и это не было, если можно так выразиться, литературным ощущением. Это было ощущение какой-то совершенно неведомой жизни.
Читать далее →

http://www.biblio-mania.ru/

Сумерки – это та часть дня, когда солнечный свет уступает свои права темноте ночи. Есть еще и другие сумерки – утренние, но не нужно обольщаться – Баратынский говорил именно о закате. Все его творчество пропитано болью о закате поэзии, воображения, высоких устремлений..

Век шествует путем своим железным,
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята.
Читать далее →

На сайте журнала «Скепсис» статья аж 1966 года, но какая актуальная
http://scepsis.ru/library/id_955.html

«Мне кажется, художники, как муравьи, должны в меру своих сил созидать в расчете на вечность. Пока человек жив, лучшее, что ему доступно, это совершенствовать и увековечивать себя в своих трудах. И пусть он не теряет веру в непреходящую силу красоты, как бы его ни расхолаживали военные, ученые и политики. Но в наши дни мы ежечасно ощущаем мимолетность и непрочность бытия. Ничто теперь не создается в расчете на вечность, как Микеланджелов Давид, все делается для минутного развлечения, взять хотя бы хлопушку или диснеевского Динозавра. И даже леденцового петушка на палочке, которого раньше можно было сосать целый день, хватает теперь лишь на какой-нибудь час.
Читать далее →