В метро читала сантехнические байки Славы Сэ и вслух смеялась. Рядом юноша сосредоточенно читал ту же самую книжку. Напряженно, как инструкцию к синхрофазотрону. Я его сфотографировала — а он меня нет. Это потому что я была веселая, но со скучной прической, а он наоборот.
«История одного унижения» — так называется публикация, которую готовит журнал «Сеанс». Речь — о съемках фильма «Скрябин» режиссера Эдгара Бартенева. А по сути, о беспрецедентной агрессии продюсеров в отношении режиссера: авторские киноматериалы на грани уничтожения
«Сеанс»занимается подобными историями еще со времен «Анны Карамазофф» Рустама Хамдамова. На сей раз за помощью обратился режиссер Эдгар Бартенев, известный документалист, дебютант в игровом кино. Для нас это не просто частная история. Финансовые подробности – дело независимой аудиторской экспертизы. Правовая сторона вопроса – дело юристов, привлеченных к этой истории. Наша задача – составить полную картину событий.
Безусловно, мой случай – вопиющее ничто перед движущимся великолепием и рыданием космоса. Я никогда не верил, что справедливость является константой нашего мира, и согласен с Кьеркегором, что Господь действует по немыслимой Любви, а не по мыслимой человеком справедливости.
Мой случай прост. У меня отняли кино, как шинель у Башмачкина. Всего делов-то.
Читать далее
Проверяя текст, поправила слово «Конъюктура», убрав из него букву Е. Заодно узнала о существовании слова-детектива. Термина, что сам является литературным сюжетом.
Конъектура (от лат. conjectura — догадка, предположение), восстановление не поддающейся прочтению или вовсе отсутствующей в оригинале (рукописи) части текста, которая вносится в текст исследователем при научном описании. Реконструкция текста обосновывается историко-лингвистически, а также данными палеографии: предполагается систематичность использования тех или иных элементов текста на протяжении одной рукописи (например, единообразие оформления рукописи, её орфография, закономерности употребления слов, синтаксических форм и оборотов); возможна реконструкция и на основе более общих исторических и филологических данных (например, восстановление стандартных ритуальных, юридических и т. п. формул).
Давайте со стихов. Почитаем, голову почешем, подумаем – мол, энто что у нас тут на крючке за предмет – живой, неживой, а может – и вообще – некоего особого рода (ибо и время сейчас особое, электронное, сколковское, с повсеместной стружкой от распила и шумом эйпеловских частот, в которых вроде как и весь смысл бытия, с утверждениями качеств предмета без самого предмета, да и со многими другими вещами).
Внезапно, однако, имело место
чудесное превращение
(О, разве не было нам обещано
по службе «особое» повышение?) –
спала завеса пола и обнажила
моей карьеры каркас,
его светоносные жилы:
девкою стал я у Господа Бога,
не рабом, а рабынею;
полоумной танцовщицей
у подножия;
не вафлистом,
а жертвенной девственницей;
не жопником,
а наложницей Бога –
в единственно правильной позе,
с готовностью на безвкусицу
(если надо),
с потугою на искусство,
на рынке имени Иудейского Лагеря
этот просто письменный текст
зазевавшимся гражданам
повторяю устно.
Читать далее
