То, что выглядит реальными книгами, подпирающими основание колонны, на самом деле — роспись по старой стене. Россия
(я не нашла, в каком городе это сфотографировано, если знаете, пишите в комментариях)
год назад…
Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.
Три девицы из Аризоны (двум из них по 18 лет, а третья чуть постарше), недавно прибыли в Лондон с благой целью — очистить город от зла. Отец одной из них, преподобный Боб Ларсон, со свойственной протестантским проповедникам легкостью практикует экзорцизм — занятие, к которому православные и католические священники подходят через годы напряженного духовного труда и аскезы. Реальных экзорцистов в этих церквах — по пальцам одной руки пересчитать.
Читать далее
«–…Клейкие весенние листочки, голубое небо люблю я, вот что!
Тут не ум, не логика, тут нутром, тут чревом любишь…
Понимаешь ты что-нибудь в моей ахинее, Алешка, аль нет? – засмеялся вдруг Иван.
– Слишком понимаю, Иван: нутром и чревом хочется любить – прекрасно ты это
сказал, и рад я ужасно за то, что тебе так жить хочется, – воскликнул Алеша. – Я думаю,
что все должны прежде всего на свете жизнь полюбить.
– Жизнь полюбить больше, чем смысл ее?
– Непременно так, полюбить прежде логики, как ты говоришь,
непременно чтобы прежде логики, и тогда только я и смысл пойму.»
Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»
В этом рассказе вы не встретите миллеровской хаотичности, дерзости, откровенных интимных сцен, «Улыбка у подножия лестницы» — простая, скромная и мудрая история с выстроенным сюжетом. Как отмечает Генри Миллер: «создавалась она несколько сюрным образом». Да и сам рассказ похож на сюрреалистическую притчу, читаешь и будто видишь сон наяву.
Это нежная история про путь к счастью клоуна Огюста, балансирующего между действительностью и мечтой, профессиональными амбициями и стремлением к гармонии, желанием осчастливить человечество и быть счастливым самому. Он не из тех, кто выходит на сцену по инерции, рутина раздражает его. Он в поисках вдохновения и «состояния, близкого к трансу», когда выступление становится откровением. Огюст переживает провал на сцене, находит покой и свободу в «грязном» труде за кулисами цирка, а счастье в простом и теплом проявлении расположения животного – уткнувшейся в затылок лошадиной морды, проходит искушение славой и порыв начать жизнь с чистого листа. Внезапное озарение открывает ему формулу счастья: будь собой, занимайся любимым делом, не хватай звезд с неба и люби жизнь сегодня, сейчас. Читать далее
«Бумажные города»
Джон Грин
Помните классику советского кино? «Счастье – это когда тебя понимают».Честно говоря, у меня никогда не было внутреннего согласия с этим утверждением, то одного понимания для счастья казалось не достаточно, то представлялось, что понимание может как раз принести несчастье. Но одно всегда роднило счастье и понимание – редкость обоих явлений. Ну, почему счастье штука редкая, я сейчас рассуждать не буду, а вот насчет понимания хочу поговорить. Да и к слову приходится, потому как роман современного классика young adult литературы Джона Грина «Бумажные города», по-моему, именно про понимание во всех его ипостасях.
Читать далее
Елена Блонди «Инга», первая книга дилогии
Еще одна книга о любви. И как написала сама автор, в предисловии к первой публикации — в этом романе самый главный герой именно любовь, она не сопровождает сюжет, она и есть сюжет. Эти слова заставляют задуматься о предыдущей прозе Елены Блонди (роман «Инга» — последний по времени). А и правда, в каждом ее романе речь идет о чем-то, и любовная линия вплетается и сопровождает, но не является целью и основой. Но вот автор написала именно любовный роман, и он написан очень хорошо. Так хорошо, что читая, хочется влюбиться. А войти в описываемую реальность не хочется, потому что как всегда при чтении книг Елены Блонди — открыл книгу и ты уже там и специально хотеть нет нужды. Просто в случае «Инги» дополнительно радуешься, что эта реальность такая южная, такая морская, жаркая, такая — в самый раз для любви. И хочется быть и быть там, с быстрой смуглой девочкой Ингой и ее мальчиком Серегой Горчиком («руки в карманах»), который из досадной помехи стал самым главным человеком в ее жизни.
Читать далее
Сименон оказался, вероятно, самым плодовитым автором ХХ в., он успел опубликовать 425 книг, в том числе более 200 бульварных романов под 16 различными псевдонимами, а также 220 романов под своим настоящим именем и три тома автобиографии. Удивительно, что такой плодовитости ему удалось достичь без ежедневного труда. Франко-бельгийский литератор работал приступами, каждый такой период лихорадочной активности длился две-три недели, а в промежутке он мог неделями и даже месяцами ничего не писать.
Читать далее
Я собрала эти рассказы по просьбе друга, и условие было – пусть это будут реалистические рассказы «за жизнь». Многое сюда не вошло сразу: когда перечитывала, увидела – не справилась, тексты слабые. Затем по ходу редактирования выкинула каждый второй из отобранных, и об этом не жалею, если появятся другие – они напишутся, и я надеюсь, будут более настоящими. Так что идея собрать все, и – пусть будут, потерпела неудачу. Да и ладно, так думаю.
Сначала рассказы шли от более ранних к поздним, теперь наоборот, сборник начинается самыми новыми текстами, и эти новые мне нравятся (пока что). А в самом конце отдельно собраны миниатюрки о вещичках и тряпочках, писались они в разные годы и, может быть, я туда допишу еще что-то кроме «Кримплена», «Люрекса», «Батников» и тд. Серию назвала «Лоскутики» и планировалась она как дополнение к роману «Ателье».
Теперь немного подробнее о рассказах, что не вошли )
Читать далее
Нью-Йорк, США: 27 июня 2014-го принят закон, что отныне угол 63rd Drive and 108th Street именуется SERGEI DOVLATOV WAY
http://felbert.livejournal.com/2614355.html
Отрывок из романа «Соло на IBM»
Какой-то американский литературный клуб пригласил Андрея Вознесенского. Тот читал стихи. Затем говорил о перестройке. Предваряя чуть ли не каждое стихотворение, указывал:
«Тут упоминается мой друг Аллен Гинсберг, который присутствует в этом зале!»
Или:
«Тут упоминается Артур Миллер, который здесь присутствует!»
Или:
«Тут упоминается Норман Мейлер, который сидит в задних рядах!»
Кончились стихи. Начался серьезный политический разговор. Вознесенский предложил – спрашивайте. Задавайте вопросы.
Все молчат. Вопросов не задают.
Тот снова предлагает – задавайте вопросы. Тишина. Наконец поднимается бледный американский юноша. Вознесенский с готовностью к нему поворачивается:
– Прошу вас. Задавайте любые, самые острые вопросы. Я вам отвечу честно, смело и подробно.
Юноша поправил очки и тихо спросил:
– Простите, где именно сидит Норман Мейлер?
