Эта книга практически не содержит текста, зато в изобилии содержит картинки. Нет, она не для маленьких детей. Нет, это не манга. Это чудесная, замечательная книжка о коте Саймона, которую нарисовал один британский художник по имени Саймон Тофилд. Многие наверняка видели на YouTube ролики под названием Simon’s cat: они нарисованы вручную и даже озвучены самим художником. Скажу честно, мяукать у него получается очень натурально. И кот там исключительный — это средоточие всех кошачьих качеств: он постоянно хочет покушать, царапается в закрытую дверь, чтобы недоуменно сидеть перед ней, когда она откроется, раздирает в клочья нужные бумаги…
Читать далее →

Письмо второе — о Викторе Шкловском

Ви́ктор Бори́сович Шкло́вский (1893—1984) — русский советский писатель, литературовед, критик, киновед и киносценарист.

«Zoo, или Письма не о любви» основываются на частично выдуманной, частично настоящей переписке безответно влюбленного в Берлине Шкловского с Э. Триоле, сестрой Л. Ю. Брик. Несколько писем написано ею. Через некоторое время она станет известной французской писательницей и супругой Л. Арагона. Писать книги ей посоветует М. Горький, прочитавший её письма в «Zoo».

Некоторые факты биографии:
Читать далее →

«Выбор Софи»

Уильям Стайрон

Быть подростком очень сложно, потому что постоянно находишься в состоянии неопределенности. Начиная с того, что ты не знаешь, кто ты. Ты уже не ребенок, это уж ты знаешь точно, дверь в мир детства ты закрыл сам, да и все вокруг подчеркивают, что «ты уже вырос». Да, но ты еще и не взрослый. Мир взрослых манит свободой и безумно страшит ответственностью. Да и все вокруг твердят, что «ты еще не дорос». И вот ты болтаешься меж двух миров, раздираемый к тому же предательскими внутренними бурями разгулявшихся гормонов. Они то возносят на пик эйфории, то швыряют в бездны грызущих комплексов, ты потеешь в холод и дрожишь в жару, и сам себя подчас не узнаешь. Что же нужно такой мятущейся душе? Как и в любой шторм, в любую революционную неразбериху, нужна, прежде всего, опора. Ею может стать что угодно: любимое дело, человек, который, не осуждая, сможет соприсутствовать рождению новой личности. А рождение в любом случае процесс сложный и болезненный. Потеряться в такое время легко, заблудиться в собственных метаморфозах, сгинуть, уйдя из детства и никогда не став взрослым…

Герой романа Уильяма Стайрона «Выбор Софи», начинающий писатель Стинго-Язвинка, типичный подросток двадцати двух лет от роду.
Читать далее →

Раньше жили другие люди, они вели дневники, настоящие дневники, которые хранили их жизнь день за днем, как амбар хранит зернышко к зернышку. Жизнь эта подчас летела к чертовой матери именно из-за этих дневников. Нина Луговская — это пример того, как нелепо и безжалостно бывает время.
Сразу оговорюсь, книгу я не дочитала. Нет, совсем не потому, что она плохая, она восхитительна. Совсем не потому, что она безынтересна, она это слепок 30-х, достоверный и точный, а значит, достойный внимания. Совсем не потому, что она не попала в тональность моих вечеров, она лирически нежная, местами по-детски резкая, она живая, настоящая живая книга.
Читать далее →

(Чтение Лембита Короедова)

Перевод: Рита Райт-Ковалева

Голубой период де Домье-Смита

Если бы в этом был хоть малейший смысл — чего и в помине нету, — я был бы склонен посвятить мой неприхотливый рассказ, особенно если он получится хоть немного озорным, памяти моего покойного отчима, большого озорника, Роберта Агаджаняна. Бобби-младший, как его звали все, даже я, умер в 1947 году от закупорки сосудов, вероятно, с сожалением, но без единой жалобы. Это был человек безрассудный, необыкновенно обаятельный и щедрый. (Я так долго и упорно скупился на эти пышные эпитеты, что теперь считаю делом чести воздать ему должное.) Мои родители развелись зимой 1928 года, когда мне было восемь лет, а весной мать вышла замуж за Бобби Агаджаняна. Через год, во время финансового кризиса на Уолл-стрите, Бобби потерял все свое и мамино состояние, но, по-видимому, сохранил умение колдовать. Так или иначе, не прошло и суток, как Бобби сам превратил себя из безработного маклера и обнищавшего болвана в деловитого, хотя и не очень опытного агента-оценщика, обслуживающего объединение владельцев частных картинных галерей американской живописи, а также музеи изящных искусств. Несколько недель спустя, в начале 1930 года наша не совсем обычная троица переехала из Нью-Йорка в Париж, где Бобби мог легче заниматься своей профессией. Мне было десять лет — возраст равнодушия, если не сказать — полного безразличия, и эта серьезная перемена никакой особой травмы мне не нанесла. Пришибло меня возвращение в Нью-Йорк девять лет спустя, через три месяца после смерти матери, и пришибло со страшной силой.
Читать далее →

“Нигде не было столько творчества, свободы,

заботы, столько прелестных местных легенд,

традиций и великих теней”.

Дмитрий Быков

Действие 1. Знакомство.

В метро, когда поднимались по эскалатору на “Вокзальной”, Лерочка немного,  всего на секундочку, затосковала – ощутила проводы, но тут же, увидев на эскалаторе белые рубашки и красные галстуки других счастливчиков, воспрянула духом, вспомнила – провожают не кого-нибудь, а ее, Леру Сорокину, и не куда-нибудь, а во всесоюзный пионерский лагерь “Артек”.

Жаль, конечно, расставаться с Сережей, с тетей Полиной – очень хорошо было с ними в Киеве, в другой раз бы ей сказали, что уезжать из Киева будет радостно и приятно, Лерочка бы не поверила – уж как она всегда ждала этих редких поездок в гости к киевским родственникам, как хорошо ей всегда было в Киеве, но сегодня… Сегодня Лерочка едет в “Артек”!

Тетя Полина шла первой, несла пакет с бутербродами, приготовленными Лерочке в дорогу. Рядом с Лерочкой шел Сережа и, как настоящий кавалер, нес ее чемодан…

*** Читать далее →

Мы неоднократно цитировали легендарный документ из рукописей Кунсткамеры Сергея Рока

Календарь Хаоса

Мир огромен и разнообразен. Сверкающ и удивителен. В нем есть все.

Есть в нем и два вагона лета, следование которых приходится на первое июня каждого года.

И еще в нем есть персиковый сок.

Итак, если вам нужно хорошее лето, прекрасное лето, и вы хотите, чтоб два вагона его, проносясь мимо, навсегда оставались с вами, — пойдите в ближайший магазин, купите пакет сока (персикового, это важно!), встаньте у любимой железной дороги (только не говорите, что у вас нет любимого поворота рельсов, блестящих под солнечными лучами), дождитесь состава, того самого, что везет лето из весны — в лето! (кстати, состав «Лето» прячется внутри любого состава, что едет по рельсам первого июня, так что вы его не пропустите)

И пейте, загадывая два вагона летних желаний.

Если смелости достанет — крикните машинисту «ЧА!»

Кероп Согомонян
Портрет брата с книгой

«Бремя страстей человеческих» с полной уверенностью можно отнести к романам воспитания, ибо в его основе — психологическое, нравственное и социальное формирование личности главного героя. В этой книге Сомерсет Моэм предлагает нам проследить за судьбой хромого сироты Филиппа Кэрри, прототипом которого стал ни кто иной, как сам автор, хотя, в собственном предисловии к роману он оговаривается: «Бремя страстей человеческих» — автобиографический роман, но не автобиография. Это означает, что в книге много личного, много «от Моэма», но автор лишь оперирует личным опытом, создавая из лоскутков собственной судьбы жизнь своего персонажа.
Читать далее →

…Они знают о книжках слишком много

Алекс Громов — автор ряда книг, опубликованных в России и Европе тиражом более 30 тысяч экземпляров, радиоведущий, обозреватель Mail.ru, «Москвы-инфо», «Книжного обозрения», «Новостей литературы», «Банков и делового мира».

Ольга Шатохина — автор нескольких романов, ведущая рубрики в «Российской газете» — «Книжные новинки с Ольгой Шатохиной».

Награждены Кульмскими крестами за возрождение и развитие исторических традиций отечественной литературы и почетными призами Генеральной дирекции международных книжных выставок и ярмарок «За верность книге».

Судьба и воля

Дни становятся все длиннее, ночи – короче, а количество интересных книг не уменьшается. Ибо для знаний и душевных порывов время суток не имеет значения.

Александр Лапин. Непуганое поколение

У каждого времени – свои типажи. Вторая книга эпопеи «Русский крест» продолжает рассказ о жизни того поколения советских людей, которое уже не знало страха репрессий, но еще не растеряло высокие идеалы.
Читать далее →