«Побег из Шоушенка» для меня по тональности сильно отличается от обычных кинговских вещей. Он «светлее», он не ввергает читателя в состояние ужаса, нет никакой мистики. Обычная дерьмовая тюрьма строгого режима, обычные дерьмовые заключенные… И Энди — человек, который хочет выйти на свободу.
Читать далее
«Кэррингтон любила рисовать людей… и было столько способов писать портреты, сколько было лиц».
Джейн Хилл, «Искусство Доры Кэррингтон».
Мастерство отбора актёров для фильма «Кэррингтон» было в том, чтобы схватить сущность людей в мире Доры: как сама художница позволяла себе вольности, трансформируя дух своих моделей в зависимости от своей техники, — так и кинопроизводители могли пользоваться свободой.
Но для начала, конечно, необходимо было найти переменчивую и живую Дору Кэррингтон. И только одна актриса, Эмма Томпсон, серьезно рассматривалась на эту роль. Кристофер Хэмптон (Christopher Hampton) называет это «абсолютно логическим выбором»; он хотел Томпсон на эту роль с самого первого дня, когда проект только начал обсуждаться с Майком Ньюэллом (Mike Newell) в качестве режиссера.
Читать далее
Чего там скрывать, этот фильм (вернее, «киношку»: так я зову все образчики т.н. «недумательного», но чрезвычайно позитивного (для меня) жанра) я стала смотреть из-за Ивана Охлобыстина, личности неоднозначной, конечно, но несомненно харизматичной. Ничего не могу с собой поделать: мне всегда доставляют те «киношки», в которых он играет, а уж если сценарий его (расскажу еще, может быть, когда-нибудь про «ДаунХаус»), то вообще прелестно, ибо выходит произведение с явным отпечатком неповторимой харизмы Ивана. Читать далее
Новая книга с названием “The Private War of J.D. Salinger“ выйдет в сентябре 2013 года в издательстве Simon & Schuster, ее авторы – David Shields и Shane Salerno. Они обработали всю собранную информацию таким образом, чтобы получилась этакая “изустная биография”, дополненная никогда не публиковавшимися снимками великого писателя.
Этот фильм у многих рождает трепет, он без сомнений культовый и ни один читатель сообщества Другое Кино не будет бросать помидоры в пищущего рецензию на «Безумие». Однако я не знаю, как выразить чувства к этому фильму. Дело в том, что он мне сильно понравился за исключением того, что делает этот фильм фирменным шванкмайерским. Мне совсем не понравилась эта мясная анимация. Я вообще в анимации понимаю только детское, да и в детской не люблю пластилин. А уж всякое шизофреническое в анимации я совсем не понимаю.
Читать далее
Отель «У озера»
Анита Брукнер
Сейчас уже вполне естественно звучит утверждение, что человек боится смерти. Этот страх официально признан обществом, с ним работают психологи и фармацевты не без выгоды, разумеется. Но мало кто признает, что существует еще один не менее мощный страх. Это страх быть полностью живым. Это он диктует рекламы вроде: «В моей жизни нет места боли, поэтому со мной всегда мой найз-гель!». А у кого ничего не болит? Правильно, у трупа. Если в моей жизни нет места боли, разочарованию, отчаянию, страху и слезам, то я и не живу! Если я отрицаю эти проявления, делаю все, чтобы оградить себя от них, то я просто боюсь жить. Вот такая простая философия. И по ней живет, по-моему, героиня романа Аниты Брукнер «Отель У Озера», писательница Эдит Хоуп.
Читать далее
Для подавляющего большинства людей Алан Милн — это Винни-Пух и… и
всё. Всё-всё-всё. Спору нет, создать Вечную Детскую Книжку — это
прекрасно. Но за Милна немного обидно: его наследие — это не только
«медведь с опилками в голове». Вот, скажем, «Загадка Красного дома»
(«Тайна Красного дома») — абсолютно классический детектив,
заслуживающий если не золотой, то как минимум серебряной полки. Оно и
неудивительно — Милн очень любил детективы. Впрочем, об этом он
рассказал сам — и очень вкусно — в авторском предисловии к «Загадке
Красного дома». Welcome!
Елена Колчак
Когда несколько лет назад я сообщил моему литературному агенту, что собираюсь написать детективную историю, он совладал с собой настолько быстро, насколько можно было ожидать, но дал мне ясно понять (как череда редакторов и издателей позднее втолковала ему), что от известного юмориста Панча страна ждет юмористическую историю. Тем не менее я твердо остановил свой выбор на жизни, отданной преступлениям. В результате, когда два года спустя я объявил, что пишу сборник детских стишков, мой агент и мой издатель оказались равно убеждены, что англоязычные нации больше всего жаждут нового детектива. Миновало еще два года, и аппетит читающей публики опять изменился; и теперь очевидно, что новый детектив, написанный вопреки этой неуклонной всеземной потребности в книгах для детей, будет проявлением самого дурного вкуса. А потому в данный момент я удовлетворюсь этим введением к новому изданию «Тайны Красного Дома».
Я питаю страсть к детективам. Некий восторженный поклонник пива сказал, что плохим оно быть не может, однако некоторые сорта бывают лучше других. В том же самом хмельном духе (если мне будет дозволено употребить такое выражение) я беру в руки каждый новый детектив. Это вовсе не означает, что я не взыскателен. Напротив, у меня есть всякие своеобразные предпочтения, и автор должен удовлетворить меня по многим закавыкам, прежде чем я смогу присудить ему почетную степень. К примеру, я предпочитаю, чтобы детектив был написан нормальным языком. Помнится, я читал один, в котором убийство было особо завлекательным, и строились всяческие предположения, каким способом преступник пробрался в библиотеку убитого. Сыщик, однако, (говорит автор) «был куда более озабочен тем, чтобы обнаружить, каким способом убийца осуществил свой уход». По-моему, очень огорчительно, что в девяти десятых детективов в мире убийцы постоянно осуществляют свои уходы, вместо того чтобы просто взять и уйти. Ищейка, герой, многие подозреваемые — все употребляют этот странный воляпюк. И как тут не почувствовать, что ни естественное возбуждение, если прикончили того, кого следовало, ни напряжение, если подозревают не того, кого следует, не могут послужить достаточным извинением столь постоянным потокам дурного языка.
Читать далее
На каждый чих не наздравствуешься.
Всемирная организация здравоохранения
1.
В голове моей опилки, да, да, да!
Страшила Мудрый
— Сперва она требовала тело ей отдать — мол, «не позволю резать мою девочку». Хотя мы люди подневольные — нам привезли, мы вскрываем. Смерть-то насильственная, наше дело разобраться, что там: несчастный случай, самоубийство или, боже упаси, убийство. Ладно, вроде убедил, что так положено. Но дальше — больше. Разве, говорит, у вас женщин нет? Это же неприлично! Неприлично, понимаете? — Олег вытаращил глаза, что при его кинг-конговских размерах выглядело диковато. — Я вот не понял. У нас, конечно, всякого навидаешься, но тут я, честное слово, офонарел: в каком смысле — неприлично? Дама смотрит на меня, как на идиота, — она же девочка, а вы, мужчина, ее раздевать будете! В общем, вынь да положь ей наше начальство, пусть немедленно пресечет этот стыд, позор и непотребство. Ну, Максимыч на месте оказался, он ей быстро мозги вправил: вы, говорит, всегда врачей по половому признаку выбираете? Она сперва обалдела — врачей? При чем тут врачи? Потом дошло, что мы тоже медицина. И как-то сразу успокоилась: мужчине на голую девушку смотреть неприлично, а если он врач, то ничего, нормально.
Олег — танатолог, «доктор мертвых». Я, Рита Волкова из «Городской Газеты», знакома с ним вовсе не по работе — начальство пытается повесить на меня криминальную тематику столь же безрезультатно, сколь регулярно — а просто по жизни.
Читать далее
Автопортрет. Ахматова 1926г.
