Когда издатели возвращают жизнь книгам с запахом детства, всегда становится, с одной стороны, радостно, а с другой — грустно. Радостно, что можно баловать себя, грустно, что от этого невозможно удержаться. А еще бывает страшно! Страшно, что книга детства во взрослом возрасте окажется неинтересной.
Читать далее
Твой взгляд морской, лучисто-топкий
Мою печаль незримо тушит,
А руки как пламень в топке
Ласкают обугленную душу.
Но я не могу быть воском
В твоих мозолистых ладонях,
Ты мне товарищ в деле жестком,
Напрасна любви погоня!
Самохвалов Александр Николаевич 1894 — 1971 Работница-строитель. 1934
С точки зрения Хомсы Тофта, рецензии бывают двух видов: на те книжки, которые уже читал, и на те, которые не прочел.
В первом случае, чем лучше рецензия – тем больше хочется прочесть книгу. Потому что уж очень вкусно автор подал чужой текст: закинул наживку, сказал пару слов о героях, о том, что с ними стряслось, и что в связи с этим они стали делать; и намекнул – чего собственно, ждать от этого текста, каких раздумий ждать… а потом рассказ обрывается, и становится интересно: что дальше? И чем отзовется сердце? Рецензия на «Смерть травы» — как раз из таких. При этом вовсе необязательно восхищаться произведением. Много раз встречал отзывы, в которых книгу ругали, но ругали так классно, что все равно достал, прочел и составил свое мнение.
Читать далее
Robert Martineau, The last chapter
Spitzwerg, The book-worm
———
http://b-a-n-s-h-e-e.livejournal.com/356868.html
И ведь трудно что либо добавить к этой авто-характеристике выведенной Павичем. Вообще, весь роман “Другое тело” – это один “большой” Павич. Эта книга, точно следуя названию своему и есть – другое тело писателя. Но несмотря на весь пиетет, который испытывает многая читающая публика к Павичу, как к писателю, действительно изменившему литературный мир, прежде всего своим “Хазарским словарем” (кстати, без этого любимого конька автора и в данном романе не обошлось), но более подходящим эпиграфом к рассказу об этой книге послужат следующие строчки:
“Одно скажу с полной уверенностью: стихи, или же заклинания, которые и я, и другие продаем в качестве средства, способствующего успешному гаданию, не стоят ровным счетом ничего. Так же как ничего не стоит и вся литература в целом”.
М.Павич, “Другое тело”
Что до литературы в целом, не буду сейчас развивать мысли автора, но что до творчества Павича “в целом” можно сказать с уверенностью, что оно, по сути, не стоит ничего. И в это и заключена ее манящая привлекательность.
Читать далее
Актеры — и чем они «великее», тем сильнее это проявляется — бывают двух типов. Одни — превращаются в своего персонажа, другие — наполняют персонаж собственной личностью.
Что мы знаем о Фаине Раневской? А вот ничего! Сверхизвестная Ляля («Муля, не нервируй меня!»), трагическая Роза Скороход («Мечта»), жутковатая Мачеха («Эх, королевство маловато!»), романтический Лев Маргаритович — и еще два десятка колоритнейших и очень разных персонажей, за которыми совсем не видно человека по имени Фаина Георгиевна Раневская: о чем она думала, что чувствовала, чему радовалась и огорчалась. Зато абсолютно очевиден, скажем, Янковский. Ну да, тут он играет так, а вот тут эдак — но Мюнхгаузен по большому счету неотличим от Дракона.
На эти размышления меня подтолкнул один из авторов конкурса. Впрочем, по порядку.
Читать далее
В детстве у меня была такая.. традиция, что ли. Традиционная игра перед сном.
Я лежала в кровати с закрытыми глазами и фантазировала: представляла себе, что живу внутри дерева – огромной липы, в которой сделан домик с несколькими этажами, уютной мебелью, круглыми окнами.
На верхнем этаже – спальня. И вот как-то утром я просыпаюсь, засовываю ноги в тапочки и по легкому рассветному холодку подбегаю к окну. А за стеклом – снежная гладь!
Читать далее
Эта книжка оставляет на удивление гадостное послевкусие. Нет, вовсе не потому, что она плоха. Вполне себе сносная литература, без особых претензий на интеллектуальность и потуг прорваться в область транцендентного. Просто практически каждый персонаж этого романа вызывал у меня омерзение. Почему так произошло? Вероятно, так и было задумано.
Начнем с того, что ведьмы из провинциального Иствика представлены нам чуть ли не квинтэссенцией женщины и женской природы. Автор почти не оставляет нам выбора – по Апдайку получается, что каждая особа прекрасного пола наделена набором ведьмовских качеств. И ведьмы из Иствика – обычные женщины, оставшиеся без мужей с детьми, ворохом проблем, дрянными любовниками и претензией на индивидуальность. Что и говорить, такая жизнь вряд ли приносит им радость, и каждая совсем не прочь обрести настоящую любовь – своего дьявола.
Читать далее
Перевод Михаила Визеля, Анастасии Миролюбовой
(Члены авангардистского объединения «Группа 63»: Эдуардо Сангвинети, Умберто Эко (в центре), Фурио Коломбо. Ferdinando Scianna/ Magnum Photos/Agency.Photographer.ru)