Вот передо мной книга, написанная Дж. Д. Сэлинджером, таинственным человеком из Соединенных Штатов, и переведенная Ритой Яковлевной Райт-Ковалевой, моей соседкой по дому на Второй Аэропортовской. Талант выдающегося писателя и талант переводчика, людей столь далеких друг от друга, соединились в небольшой книжке для новой, русской уже, жизни.
Повести и рассказы, вошедшие в эту книжку, в последние годы появлялись на страницах нашей периодики и вызывали чрезвычайно живой, чуть ли не трепетный интерес читателей. Дело тут, кажется, состоит в появлении перед нами нового американца, героя этих произведений – американца Дж. Д. Сэлинджера. Читать далее →
Моби: Лет пять назад я был на вечеринке в Бруклине, и рассказывал там всякие истории о том, каким был Нью-Йорк в 80-е и 90-е годы. Многие из тех, кто был там и слышал мои рассказы, по-настоящему впечатлились – поскольку все они приехали в Нью-Йорк совсем недавно. И кто-то из них заметил: «Такие интересные рассказы, вам следовало бы их записывать». Это дало начало моей книге воспоминаний.
В название книги вынесено название одной из ваших песен, «Porcelain«, или были еще какие-то причины?
Моби: Ну, это одна из моих самых известных песен… Потом, фарфор – он такой белый и хрупкий, и я тоже белый и хрупкий. В книге случается рецидив: где-то посередине из трезвенника-христианина я превращаюсь в алкоголика, волочащегося за стриптизершами и часто блюющего во всяческие фаянсовые и фарфоровые унитазы. Так что, по-моему, это подходящее название для книги. Читать далее →
В далёкие советские времена у меня были друзья, которые переписывали литературные произведения запрещённых авторов. Булгакова, Гумилёва, Солженицына, Мандельштама. Я любил литературу, но сам никогда от руки ничего не переписывал. И говорить, что лень – неубедительно. Очевидно, что мои друзья любили литературу больше, чем я.
Потом об этом периоде, когда литература распространялась в рукописях, стало забываться. Пришли времена, когда и прочитать можно всё, что угодно и размножить в тысячах копий в прекрасном качестве.
И уж прийти мне в голову не могло, что уже в настоящее время я сам сяду за клавиатуру и буду слово за словом набирать текст понравившейся книги.
А – сел.
Перепечатывал и… ком стоял в горле…
Да, я читал этот рассказ раньше. И уже, вслед за автором, всё пережил.
Но… Снова читаю, печатаю и… опять… Читать далее →
Эта замечательная стойка для бук-кроссинга стоит на набережной самого крупного из Фриульских островов (Франция). Хотелось бы сказать, что носорог смотрит на Марсель, но он от него отвернулся почему-то.
Я с некоторой опаской бралась за новый роман Кэтрин Уэбб «Полузабытая песня любви». А все из-за того, что две предыдущих вещи автора очень уж мне понравились, скроены ладно и по-женски аккуратно с уважением к читательскому вниманию, все линии сюжета продуманы и доведены до логического конца, персонажи характерны и объемны. Но вот не было во мне веры, что автор сможет продержаться на прежнем уровне и третий роман. Бывают же осечки даже у великих, а уж у молодых и подавно все неровно. Забудутся, заиграются с успехом и состряпают что-то на волне читательского интереса, небрежно пользуясь приемами, уже принесшими удачу. Ну, так вот с «прежним» уровнем я действительно ошиблась. Роман получился лучше предыдущих. Все, что радовало в двух первых опытах – осталось, но появилось и что-то новое, что я назвала бы уже авторской зрелостью, собственным стилем. Читать далее →
Мне было пятнадцать лет. Я попросился к тёте Тане-киномеханичке научить меня показывать в нашем сельском клубе кино.
И стал три раза в неделю по вечерам крутить фильмы.
Обычно тётя Таня сидела в зале, продавала билеты и дежурила на входе, а я в кинобудке заряжал и переключал проекторы.
Но в тот вечер я попросил тётю Таню поменяться местами.
Я хотел просто посмотреть кино.
Которое называлось «Рукопись, найденная в Сарагосе». (Польша).
Я всегда любил всякую чертовщинку, зачитывался Гоголем, а тут было понамешано всего… В том числе и красивых девушек с открытой грудью, которая в советском кино была запрещена. Зрителей в зале было немного, а к концу сеанса остались вообще единицы. Одна женщина уходила, матерясь…
Алекс Громов — руководитель жюри премии Terra Incognita и портала Terraart, автор ряда книг, опубликованных в России и Европе тиражом более 150 тысяч экземпляров, обозреватель «Книжного обозрения», «Библио-Глобуса», журнала «Банки и деловой мир», лауреат премии им. Пикуля и премии литературного журнала «Москва».
Ольга Шатохина – автор романов, ведущая рубрики в «Российской газете» — «Книжные новинки с Ольгой Шатохиной».
Награждены Кульмскими крестами за возрождение и развитие исторических традиций отечественной литературы, почетными призами Генеральной дирекции международных книжных выставок и ярмарок «За верность книге», Карамзинскими крестами. Являются лауреатами Евразийской премии и премии «Сорок сороков».
ВРЕМЕНА И ПОДРОБНОСТИ
Приметы Будущего: Антология. Сост. Алекс Громов
Новый сборник рассказов и повестей, в которых с самых разных точек зрения рассматривается сама тема Будущего и множество сопутствующих аспектов. Будущее предстает здесь не только в виде Настоящего, каким оно уже является для героев многих произведений: инопланетяне среди нас, вместо романтики космических странствий – рутина надоевших командировок, рекламные акции с понижением предварительно повышенных цен и распродажи ненужного под девизом «это должен купить каждый!» в масштабе Вселенной… Читать далее →
Нок-нок, кто там? Это я, Джеремайя, взбиватель подушек. Профессия у меня такая; вы кто? Учитель? Профессор? Здесь все профессора, в школе дебилам преподаешь неведомые social studies, в Гарварде крыскам мозги вынимаешь, все профессор. Бухгалтер? Чужие деньги считаете? Тоже ничего занятие, из полупочтенных. Да все равно, скучная работа, и под контролем постоянно, не дай бог ошибиться, не то или не вовремя сделать. Dead line, all this crap. То ли дело у меня:
заходишь ночью в торговый зал, перед тобой бесконечные ряды подушек, на полках до потолка, на кроватях и диванах. Схватишь какую, что под руку подвернулась, щекастенькую такую, упругую, как старая девка, поднесешь к лицу, уткнешься и нюхаешь, нюхаешь. Она думает – все, он мой, сeйчас он меня купит, унесет домой и там, в норке, будет спать со мной каждую ночь, обнимать обeими руками крепко-крепко, зарываться лицом, слюнку пускать. А ты голову поднимешь, вроде как одурел от ее ароматов, да и хвать ее об пол, и ногами топтать! Потопчешь ее хорошенько, как петух курицу, спрыгнешь с нее, нагнешься, подхватишь обеими руками, подбросишь в воздух и смотришь, как она хлопнется на пол! А потом еще раз, и еще, и еще! Лучшего способа как следует взбить подушку кроме как уронить ее на пол, нету, и не ищите. Закон всемирного тяготения, в школе учили, да забыли? Так подушки во всех отелях взбивают, в самых дорогих, где их вообще взбивают. А в магазинах, где продаются тысячи подушек всех форм и размеров, и покупатели день-деньской их щупают, пихают, лежат на них, сидят, этим магазинам просто необходим хороший взбиватель подушек с твердой рукой. Я всегда востребован, у меня постоянный ангажемент в трех больших магазинах.
