Заметки координатора. Конкурс «Слово о словах». Итоги.
Вот и подошел к концу очередной конкурс «Книгозавра». Как всегда, я буду несколько банален и краток, все восторги по поводу свершившегося оставляю для участников и конечно же будет послесловие, возможно даже разбор отдельных наиболее понравившихся рецензий, но это будет потом. Я же в данном случае лишь выполняю функцию бесплатного приложения к макросу, считавшему оценки, которые были предоставлены уважаемыми судьями.
Итак.
Третье место занимает стихотворная быль Алексея Уморина о трудностях проживания в степи “Тетрадь ежа”
Второе место разделили chatnoir2006 с психологической новеллой “Нина Степановна” и Мартин Гал с литературоведческой статьей о Франце Кафке.
Кстати о Кафке. Этот конкурс просто-напросто изобиловал работами о великом писателе. Тут вам и просто «Кафка», и «Дверь Кафки», и даже «Галка по имени Кафка».
Ну и первое место занимает мистический рассказ Саши Санева «Переплет«.
Здесь я наступлю на горло принципам и немного приоткрою ужасную тайну судейского закулисья. Дело в том, что судьи этого конкурса были необычайно строги и придирчивы. С экселевских файлов с оценками на меня мрачно взирали суровые «единицы», страшноватые «двоечки», вяленькие «тройки». Отбор был жестким, но фаворит нашего конкурса сумел вырваться вперед с существенным отрывом.
Вот и все. Победители объявлены, слоны в нетерпении топчутся в посудных лавках, ожидая своих новых хозяев. Всем мои поздравления. Конкурс был хорош. Даже более того — конкурс был великолепен.
Ну и оставайтесь с нами! Дальше будет не менее интересно. Интервью с победителями, пару слов от администрации портала, ну и новые конкурсы, конечно же.
Елена Блонди. Впечатления от… (Фолкнер «Особняк»)
Прочитала «Особняк». Впервые. С Фолкнером у меня отношения примерно такие, как у него самого с временами событий его знаменитой трилогии. Я читаю первую книгу, потом — огромный в полжизни перерыв, во время котрого читаются рассказы, что приходят сами, время от времени, каждый в свое время. Потом начинаю вторую книгу и не дочитываю. Перечитываю первую. А сейчас, купив последнюю часть трилогии (за трояк на книжном развале), читаю ее. Потому что она — книга. В обложке, со страницами. И выбирая, читать ли последовательно — текст на мониторе, а потом книгу, либо то, что по душе, выбираю сначала книгу.
Читать далее
Сетевые трофеи. Sean Kernan, The Secret Books
«В своем эссе Кернан пишет: «Работайте, не пытаясь сказать что-то. Потом посмотрите что у вас получилось. Один поэт сказал: я не хочу писать о том, что я уже знаю. Другой сказал: я пишу чтобы понять что я еще должен сказать».»
Все фотографии Кернана, как губки, пропитаны литературой. Например серия «The Secret Books» посвящена Борхесу. Фотографии композиционно просты, на каждой, как правило, два предмета, одним из которых является книга.
Книга и Рука, Книга и Змея, Книга и Вселенная.
Простота сопоставлений рождает бесконечный простор для толкований.
Читать далее
Дженни Перова. Антология поэзии. Всеволод Емелин
Необходимое предисловие к составляемой мной Антологии Лучших Поэтов XXI века
Всеволод Емелин ака
Выбор народа
http://www.chaskor.ru/article/vsevolod_emelin_mne_pozdno_boyatsya_16984
Я всю жизнь мечтал быть поэтом,
Иметь голос — сильный и редкий —
И ломиться к столам на фуршетах,
Сметая с них тарталетки,
Читать далее
Элтон Иван. Антология Поэтов Безрыбья. Борис Херсонский
…Мы продолжаем…
Вот был век золотой, вот был век серебряный…. Была эпоха социалистическая, упрямая, с идеей важной, с духом космическим. А что про время нынешнее сказать? Нет, оно тоже время, его никуда не денешь. Просто не запоминается ничего. Читаешь, читаешь, в одно ухо влетело, а в другое – вылетело
Сегодня читаем Бориса Херсонского и размышляем – рак ли он на безрыбье или не рак?
в двенадцатом веке в лесу человек поставил сруб
и вырыл колодец. И прожил до смерти там.
Он был не монах, а злодей-душегуб,
никого не сгубивший. Случилось так,
что при жизни никто к нему не пришел. Ну что ж,
хорошо, что никто не пришел, не попал под нож.
Читать далее
Happy_book_year: Прочитано 29. Роджер Желязны “Ночь в тоскливом октябре”
Когда я читал роман Желязны “Ночь в тоскливом октябре”, то очень сильно желал увидеть его экранизированным. Лучше всего, если за эту работу взялся бы “Дисней”, памятуя о классической анимации, либо студия “Гибли”. Ибо, как кажется мне, им лучше всего удалось бы показать привычным рисунком тот потрясающий контраст истории, в которой есть место и для милых собачек, кошечек белочек и для кровавого мессива.
Пес Нюх обходит дом. В его ведении пугать тварей в зеркале, тварь в шкафу и тварь в паропроводе. Кроме того он рассчетчик – важный участник таинственной “игры” на кону которой новый мировой порядок. Время от времени “игроки”, деляющиеся на “открывающих” и “закрывающих” собираются осенью, чтобы принять участие в ритуале, по которому в наш мир могут проникнуть Древние лавкрафтианские боги.
Читать далее
Рекомендовано к чтению. Юрий Буйда
Писатель Юрий Буйда в своем живом журнале публикует рассказы и отрывки из большой прозы.
Это очень достойное чтение, важное для нас еще и тем, что писатель — наш современник, прозе которого явно суждено пережить нынешнее поколение читателей.
Юрий не пишет в блоге пустячного, не рассказывает о своей жизни, не размышляет о злободневном и не болтает в комментариях. И, читая его насыщенную, яркую, бьющую наотмашь прозу, понимаешь, почему не пишет. Все в текст.
Эсэсовка Дора
Татарский двор сгорел за три с половиной часа.
Когда приехали пожарные, в доме стали взрываться канистры с керосином, и пламя взлетело к небу клубящимся лиловым столбом. Древнее окостеневшее дерево стонало и стреляло искрами, камни со звоном лопались. Вода из брандспойтов превращалась в пар. Когда пожарные уехали, на месте Татарского двора дымились груды кирпичей и бревен.
Все это время Дора сидела на стуле лицом к дому и курила сигарету за сигаретой, не сводя взгляда с огня. Она не отвечала на вопросы пожарных, милиционеров и родных — сидела на стуле, закинув ногу на ногу, и курила.
— Ну хватит, мама, — сказала Ева. — Поехали к нам — места хватит.
— Нет, — сказала Дора. — Надо подождать.
— Чего ждать?
— Надо подождать, — повторила Дора, закуривая новую сигарету.
— Можно пока в сарае перекантоваться, — сказал Николаша.
Мать смерила его таким взглядом, что Николаша стушевался.
Утром, когда жар поутих, она принялась обследовать пепелище и не успокоилась, пока не отыскала шкатулку с ложками. Пересчитала — ложек было двенадцать — и только после этого спросила:
— Все живы?
— Все, — ответила внучка Анечка. — Можешь пока у нас пожить, если хочешь.
Ее жених Климс кивнул.
— Нет, — сказала Дора. — Я остаюсь.
В полдень у Татарского двора остановился джип, из которого вылез Артамонов.
— Вот видите, — сказал он, — какая беда. Надо было сразу соглашаться, Дора Федоровна, а не торговаться до полусмерти. Восемь квартир за такую халупу — это ж где видано? — Он протянул Доре конверт. — Вот, пожалуйста.
Она молча смотрела на него.
— Это документики на три квартиры, — сказал Артамонов. — Вам, вашему сыну и вашей внучке — всем по однокомнатной. — Подмигнул. — Если будете смирно себя вести, подбросим деньжат на мебель.
Дора ударила его справа в челюсть. Артамонов упал. Старуха убрала кастет в карман и поманила сына.
— Сколько он тебе заплатил за поджог?