Необходимое предисловие к составляемой мной Антологии Лучших Поэтов XXI века

Выбор народа

Утиная охота

Письма безответные на столе лежат,
Повезло, друзей не счесть близких и далёких,
Падают по осени, медленно кружа,
К ним из Питера песен моих строки.
Не взыщите, голуби, не держите зла, —
До родителей подчас тяжело добраться.
Читать далее →

Я решил много не говорить, так как слова – тоже строительный материал, и для них существует склад. Если опустошить этот склад, то назавтра не будет ничего. Нужно ждать, как привезут новый. А поговорим мы о вещах простых – о проекциях – и дадим имя нашему герою. Пусть он будет Ф.
-Вы хорошо пишете? – спрошу я.
-Теперь уже лучше, — ответит он.
Читать далее →

Бывает, любовь выжигает душу и человек, стремясь избежать боли, заполняет пустоту иллюзиями, а проблески, похмелье делают жизнь совершенно невыносимой и тогда либо жизнь сама должна стать тенью, сном, поиском потерянной мечты, либо, пройдя через муки саморазрушения, человек должен стать новой жизнью — осознавать, чувствовать и дарить.

(С) Марсель Пруст в переводе автора.

Вместе с утром пришла и зима. Земля вращалась как обычно, и блеклый синеватый сумрак просачивался в спальню из-под узкой волнистой кромки — там, снизу. Сумрак обволакивал подветренные бока платяного шкафа, тумбы, пузатого ночника прохладными тенями и растворялся среди нервных складок простыни, распятой на широкой кровати — центре Вселенной, Ноевом ковчеге. А справа всё ещё зияла глухая темнота, что заполняла пустоту ранее. Собрав тело, Болтай перекинул его через левый борт, коснулся ступнями лакированного льда и ловко скользнул к окну.
Читать далее →

Необходимое предисловие к составляемой мной Антологии Лучших Поэтов XXI века

Выбор литературного сообщества
Выбор народа

Фото Елены Блонди

Уехав, ты выбрал пространство,
Но время не хуже его.
Действительны оба лекарства:
Не вспомнить теперь ничего.
Наверное, мог бы остаться —
И был бы один результат.
Какие-то степи дымятся,
Какие-то тени летят.
Потом ты опомнишься: где ты?
Неважно. Допустим, Джанкой.
Вот видишь: две разные Леты,
А пить все равно из какой.
Читать далее →

Эту книгу оставили в нашем доме на почтовых ящиках. Вообще, люблю я эту круговоротную привычку по обмену книгами в пределах одного подъезда. А вот роман «Патологии» мне скорее не понравился. Закавыка тут особая. В процессе чтения, я очень жалел, что у меня это уже четвертая книга Прилепина, а не первая и в голову постоянно лезла противная мыслишка: вот задумай кто поприкалываться, думаю, без труда создаст генератор текстов ZaharPrilepin v2.0. Из книги в книгу одно и то же: структура текста, образы, лексика. Ну и, конечно, «пацанва», куда Прилепину без нее.
Читать далее →

Концы с концами не сойдутся,
И в ослепительном просвете
Увидишь землю, как на блюдце,
И небеса, и те, и эти.
Читать далее →

А это галка по имени Кафка, чёрная и худая,
снег следами под окнами начерно исчеркала,
а в этом году нам выпало снега немало,
и немало неба на поля туманами тая,
Читать далее →

Вернувшись в родные палестины, первым делом прошерстил «паутину» насчёт кина по книжке бессмертного уже Пелевина. На моё счастье кинотеатры с французским подходом к синема в Третьем Риме пока не перевелись. В них идут картины, на которые ходят зрители, по-моему, — это главный показатель успеха, а не какие-то там кассовые сборы за уик-энд в упоротой гамбургерами Северной Америке.
Так или иначе, лыжи сами покатили меня на Краснопресненскую, в уютный маленький зал, где денно и нощно без перерыва на обед и санитарные дни, крутили «Generation «П».

Культовая книга Олеговича, устроившая легкий переполох в околоинтеллектуальной среде в середине девяностых, благодаря креативному взгляду на убогую, но вместе с тем мистическую реальность «времени перемен», незаметно стала классикой, перейдя из разряда литературы в печатный фетиш эпохи.
С фильмом же не всё так радужно.
Читать далее →

Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть пятая

КТО КОМУ ЗДЕСЬ РАБИНОВИЧ?

Бабелевский миф воистину безграничен: он не укладывается в рамки элементарно здравого смысла. Говорят, что произведения этого писателя ныне переводят даже на японский язык. А где деваться японцам, если уже в наше время по поводу любого иного советского писателя не сочинено такого количества слезоточивых литературоведческих легенд? Тем более что, в отличие от иных известных писателей одесского разлива, Бабелю «повезло» стать жертвой сталинских репрессий. Подобное печальное обстоятельство положительно не могло не сказаться на писательской карьере Исаака Бабеля уже после его смерти. Но если бы Бабель действительно писал на одесском языке, его творения элементарно не смогли бы перевести ни на один из языков мира.

Марк Бернес в фильме «Два бойца» поет песню Н.Богословского и В.Агатова «Шаланды, полные кефали»
Читать далее →