Глава первая

Когда я еще просвещался в Киеве и в отдаленных думах не имел заниматься писательством, у меня завязалось одно знакомство с бедным, но благородным семейством, жившим в маленьком собственном домике в самом отдаленном краю города, близ упраздненного Кирилловского монастыря. Семейство состояло из двух пожилых сестер, девушек, и из третьей – старушки, их тетки, – тоже девушки. Жили они скромно, на очень маленькую пенсию и на доход от своих коров и от своего огорода. В гостях у них бывали только три человека: известный русский аболиционист Дмитрий Петрович Журавский, я и еще оригинальный, с виду совсем похожий на крестьянина человек, которого фамилия была Вигура, но все называли его «Фигура».

Об нем здесь и будет поминальная речь.
Читать далее →

Когда ярко развернулась желтая полоса заката и черным стал крест, на котором повисло уже безжизненное тело, когда шумными и непонятными толпами, тревожно чернея в быстрых сумерках, поспешно стал расходиться народ, когда возле креста, как шакалы у трупа, появились чьи-то робкие тени, — тогда только Иосиф покинул свое место и, накрыв голову плащом в знак ужаса и горя, медленно удалился.
В грязных и тесных предместьях города уже зажигались огни, и здесь казалось темнее, чем на голых вершинах. В крикливой игре света и тени, в узких кривых переулках, полных чада и остывающей пыли, на плоских кровлях домов, в садах и дворах озабоченно сновали люди. Они расплывались в сумраке, ярко вырисовывались перед освещенными дверями, сходились в кучки, расходились как бы в ссоре, стремительно жестикулировали, кричали, смеялись и ругались. Можно было подумать, что ничего не было, что ни на один миг не прерывалась вечная крикливая суета, купли, продажи, обжорства, поцелуев и драк.
Читать далее →

Студент

Погода вначале была хорошая, тихая. Кричали дрозды, и по соседству в болотах что-то живое жалобно гудело, точно дуло в пустую бутылку. Протянул один вальдшнеп, и выстрел по нем прозвучал в весеннем воздухе раскатисто и весело. Но когда стемнело в лесу, некстати подул с востока холодный пронизывающий ветер, всё смолкло. По лужам протянулись ледяные иглы, и стало в лесу неуютно, глухо и нелюдимо. Запахло зимой.
Читать далее →

http://np-morozova.livejournal.com/19257.html

 

(чтение Елены Николаевой)

(отрывок из романа)

Хотя в сумке у Катерины Ивановны лежала двойная, сто раз проверенная связка ключей, ей все-таки казалось, что без матери ее домой никто не пустит. Давно, со школы, Катерине Ивановне не приходилось самой запирать квартиру и самой ее отпирать, заставая в ней свое же застоявшееся утро, когда разбросанные перед уходом вещи кажутся более неподвижными, чем диван или шифоньер. Она уже не помнила, как в воздухе квартиры, не шевелившемся несколько часов, ощущается особенный, только ему присущий запах жилья, будто встречающий хозяйку после долгого путешествия. Она забыла, что раньше квартира пахла глажеными простынями и теплым крошеным яйцом, и не знала, что теперь этот запах переменился. Всегда, когда взрослая Катерина Ивановна возвращалась домой, квартира была уже хоть немного обжита: в прихожей стояла, облегченно опустев, мамина хозяйственная сумка, на кухне лилась вода. В последние месяцы встречи сделались иными: мать вздыхала в комнате, шаркала по полу тапком, все никак не надевавшимся,– а после остался только механический перебор диванных пружин. Диван, как старая шарманка, все играл одну и ту же хроменькую музыку, когда мать пыталась перелечь на отдохнувший бок,– и теперь невозможно было представить его ровное, без груза, отсутствующее молчание.
Читать далее →

До полуночи – один час.
Стояла поздняя весна, но было темнее, чем он ожидал. Далеко внизу плескалась вода, почти черная пленка уплывала куда-то в совсем уж бескрайнюю черноту.
Он не любил корабли, или же моря не понимал. Всегда мерз, когда ветер дул, как сейчас; постройки Свиноуйсьце медленно исчезали вдали. Он, как всегда, стоял, вцепившись в поручни, и ждал, пока дома, которые уже перестали быть домами и превратились в кубики, не растают вдали. Тьма вокруг него все сгущалась.
Ему двадцать девять лет, и ему страшно.
Он слышал, как за спиной у него ходят люди, тоже плывущие на этом корабле. Ночью они ненадолго уснут – и проснутся уже в другой стране.
Он наклонился вперед и закрыл глаза. Каждая новая поездка казалась отвратительней предыдущей, он ощущал опасность всем телом: руки дрожали, лоб был мокрым от пота, щеки горели даже под пронзительным ледяным ветром. Через двое суток. Через двое суток он снова будет стоять на борту парома, но уже направляясь обратно, и забудет, как клялся себе: «Больше никогда!».
Он выпустил поручни и открыл дверь. Холод сменился теплом, и дверь впустила его на длинную лестницу, где люди – сплошь незнакомые лица – двигались к своим каютам.
Он не хотел спать, не мог. Не сейчас.
Народу в баре было немного. «Вавель» — один из самых больших паромов, курсирующих между северной Польшей и южной Швецией, но крошечные столики и стульчики с четырьмя хлипкими рейками вместо спинки в его баре не располагают к тому, чтобы засиживаться.
Читать далее →

Умный, талантливый и внимательный Хомса (XOMSA_TOFT) знаком читателя по рецензиям на аудио-книги, которые к нашей радости он публикует на Книгозавре. И это логично, ведь Хомса не только пишет прозу, он — музыкант. Гитарист и фронтмен питерской рок-группы «Зингер» https://soundcloud.com/zingerband
Читать далее →

Конкурс «Распоследний день» неумолимо идет к своему распоследнему дню. Но перед тем, как будут объявлены победители, мы познакомим вас с теми, кто вершит судьбы участников. Три эксперта, которые прочитали рецензиии и поставили свои оценки, чтобы координатор свел их в общую таблицу.

Эксперт Елена Колчак

Именной указатель на нашем портале есть, загляните в него и вы увидите, как Лена выглядит, чем занимается, и куда идти в интернете, чтобы узнать ее поближе.
А мы перечислим основное, для нас важное.
Елена Колчак — редактор и писатель, работающий в жанре классического детектива.
Книги Елены выложены на портале Самолит
Две ее детективных повести принимают участие в проекте Самолита «Скачай и читай» (книжный автомат в питерском метро)
Три повести опубликованы в журнале Смена. В 2011 году повести «Смерть голубки» и «Никогда в жизни», в марте-апреле 2013 года повесть «У страха глаза велики».

http://smena-online.ru/stories/chitaite-v-martovskom-nomere
http://smena-online.ru/stories/chitaite-v-aprelskom-nomere

Несколько текстов Елены были опубликованы на портале Книгозавр в рубрике Воскресное чтение.
И еще у нас недавно появилась восхитительная колонка «Детектив от первого лица». И ведет ее, конечно, Елена Колчак!
Недавно у Елены в рамках проекта Сергея Рока по улучшению контента рунета открылся персональный сайт, делайте закладку в браузере )
http://kolchak-sobaka.ru/

Ответы Елены Колчак на три вопроса Книгозавра
Читать далее →

К заметке
Газетные старости. Выставка «Бубновых валетов»

Еще до своего открытия «Бубновый валет» одним своим именем вызывал единодушное негодование московских ценителей искусства. Одни намекали, что выставка не открывается так долго, потому что ее запретил градоначальник (ввиду пресечения азартных игр), другие острили: «Славны бубны за горами», «не с чего, так с бубен», и все без исключения называли ее «Червонным валетом». Кто-то из сочувствующих объяснил, что бубновая масть обозначает страсть, а валет — молодой человек.

Наконец, состоялся вернисаж. Надо отдать справедливость устроителям выставки: они сделали всё, чтобы привести в неистовство глаз посетителя. В первой комнате они повесили самые колючие и геометрически угловатые композиции Такке и Фалька. В средней зале — огромное, как бы программное, полотно Ильи Машкова, изображающее его самого и Петра Кончаловского голыми (в костюме борцов), с великолепными мускулами; справа — пианино с испанскими нотами, на пианино книги — Сезанн, Хокусаи, Библия; налево стол — со стаканами; в руках — музыкальные инструменты, у ног — гимнастические гири.

Читать далее →