В советские времена была такая практика — на киностудиях союзных республик снимались фильмы, на главную роль в которых приглашали кого-нибудь из московско-ленинградских звезд. Насчет сценария в этом случае, как правило, не заморачивались, ведь известное лицо в придачу к отличной театральной школе вытянет любую чушь. Вероятно, от таких творческих союзов выигрывали все: артист зарабатывал неплохие деньги, да еще и план по республиканским фильмам успешно выполнялся. А что же зритель? Он мог наслаждаться прекрасной игрой, если сможет отвлечься от бездарного или заказного содержания.
Читать далее →

Частенько слышу от читающей публики: «Что вы находите в этом романе? Унылое жизнеописание рода Буэндия. К чему все это?» Или другая сторона: «Это было потрясающе! Я погрузился целиком в эту книгу, но ничего не понял. Что Маркес всем этим хотел сказать?» Может, скажу банальность, но каждое прочтение этой книги открывало для меня новые ее грани. Этот роман стоит того, чтобы раскопать мифологическую сущность, спрятанную под эпическими наслоениями семейной саги.
То, что Маркес опирался на миф – библейский, античный, сказания индейских племен – вряд ли у кого вызовет сомнение. Сама способность мифа к повторению, перевоспроизводству заложена в основу произведения. История циклична, а уникальность мифа в его вневременном универсальном звучании.
Читать далее →

Литература у каждого своя. Моя — изобилует красотой слога и запутанностью сюжетов. «Асан» к моей литературе отнести нельзя. Маканин здесь прост, даже слегка косноязычен. Но… О таких книгах нужно говорить, их нужно читать.
Читать далее →

«Уайнсбург, Огайо» – качественно новые впечатления от малой прозы. Ощущение единства и целостности от такого количества коротких историй стало для меня необычным и приятным. Вообще, последнее время я редко читаю рассказы целыми сборниками. Исключения, разве что Кортасар, Маркес, кое-что из Борхеса. Обычно я плохо воспринимаю большое количество не связанных между собой сюжетов. В голове после этого сущая каша. Но Шервуд Андерсон заставил меня прочесть этот своеобразный полироман до конца.
Читать далее →

«Nakazora» переводится как «пространство между землей и небом, где летают птицы и бабочки». В этом концептуальном, пустом пространстве Масао фиксирует элементы красоты природы и передаёт в крошечных, мимолётных изображениях.

Читать далее →

Отрывок из книги Умберто Эко “Картонки Минервы. Заметки на спичечных коробках”
Заметки о литературе и искусстве

Перевод Михаила Визеля, Анастасии Миролюбовой

В течение последних нескольких недель я слежу за дискуссиями, развернувшимися по такому вопросу: обладает ли Гессе литературными достоинствами, оправдывающими его непрекращающийся триумф? Мне кажется, что эта тема заслуживает внимания не столько из-за самого Гессе, сколько из-за того, что благодаря ему снова поднимается на щит тяжкое недоразумение: будто между художественным уровнем произведения и его успехом не просто отсутствует прямая зависимость, но имеется зависимость строго обратная. Эта точка зрения стала чрезвычайно популярной после распространения массовой культуры (с середины XIX века по наши дни), в которой всякий продукт норовит сделать публике глазки и потрафить ее наименее почтенным мыслям. Но в том, что касается литературы и искусства, необходимо признать: образ великого, но не признанного при жизни и несчастного артиста является не более чем романтическим штампом, раздутым к тому же авангардистами начала XX века. Они последовательно ставили перед собой задачу обесценить современные им вкусы, и неприятие частью публики служило показателем того, что это получилось. Но то, что работало в случае с Пикассо, позволило многим неудачникам возомнить себя анти-Артузи^{[Пеллегрино Артузи (1820–1911) — литературный критик, более известный как автор знаменитой кулинарной книги «Кухонная наука, или Искусство хорошо поесть» (1891), выдержавшей много переизданий и считающейся классической.]} — только на том основании, что их «лакомства» вызывали тошноту.
Читать далее →

Это фильм из разряда «наоборот», т.е. фильм, где главный герой — не супермен, а старый, вышедший в тираж наемный убийца Манни (К. Иствуд), неудавшийся фермер, плохой отец и неудачливый муж, жена которого умерла.
Читать далее →

В большинстве русских фильмов присутствует такой момент как катарсический разговор по душам. Это когда дето к середине фильма герои, совершив до того серию довольно бессмысленных поступков, вдруг садятся напротив друг друга и начинают объясняться. если это парень и девушка то парень обычно рассказывает про то как он попал служить в чечню и видел своими глазами смерть своего собственного друга, а девушка про то почему она была вынуждена стать проституткой.
Читать далее →

Попался любопытный сборник поэзии Рембо. Некоторые стихи даны в переводах различных авторов. Стихотворение «Уснувший в ложбине» оказалось лидером в этой номинации – целых шесть вариантов перевода. Еще один повод призадуматься: А кого я читаю? Великого французского поэта или вариации на тему его известного произведения от русских дядек переводчиков? Скорее последнее. Думается мне, не будь над этими стихами громкой фамилии, никто не дал бы за них и гроша. Поэзию, канешна, нужно читать в оригинале. А если не владеешь великим и могучим французским? Ну, тогда довольствуйся этим:

УСНУВШИЙ В ЛОЖБИНЕ
1870

В провалах зелени поет река чуть слышно,
И весь в лохмотья серебристые одет
Тростник… Из-за горы, сверкая, солнце вышло,
И над ложбиною дождем струится свет.
Читать далее →

В мою журфаковскую бытность мне довелось учиться у великого преподавателя. Великие преподаватели бывают двух видов: одни, вызывая благоговейный ужас, заставляют тебя учить предмет наизусть, другие — вписывают его в жизнь, подталrивая тебя к мысли, что существование без этого знания для тебя невозможно, немыслимо в общем-то. Надо сказать, что оба типа оставляют теплые воспоминания, но вторые — живее и теплее.
Мой случай был как раз второй. От нас не требовали ничего, мы просто говорили о литературе, часами все 5 лет, о разной по разному. Говорили так, что потом отсвет каждого фонаря вырисовывал очертания Александра Блока, каждая буря отзывалась в душе Верой Павловой, а каждый день был не более чем очередной открытой книгой.
У моего преподавателя была присказка: «Я поэзию не очень…», означало это лишь одно, что человеку не довелось эту поэзию прожить, не попались ему те строки, которые ранят в сердце и заставляют рифмовать будни.
Читать далее →