Правила конкурса здесь

Иллюстрация с сайта http://oconnorillustrations.com/

Знаменитый рассказ Рэя Брэдбери, такой короткий и такой пронзительный.
Когда мы говорим и думаем о катастрофе, грозящей смести человечество с лица земли, мы думаем чаще о том, что вот — остался последний человек… Излюбленная тема постапокалиптической фантастики: он один и он умирает.
Брэдбери написал не о человеке, а о доме. Последнем. Доме, который пережил своих хозяев и продолжает жить их жизнями. Он полностью механизирован, в кухне до сих пор работает запрограммированная плита, а в гостиной раскладываются запрограммированные столы для игр. Бегают роботы-уборщики, бережно поддерживается нужная температура. Все для тех, от кого остались лишь тени на обугленной стене, выходящей на аккуратно подстриженную лужайку. Отец, мать и двое детей. Те самые, для кого в детской все еще продолжают идти красочные передачи на мультипликационных стенах.
Читать далее →

ПАРФЬОН НА ЛІЦО

Заходив Парфьон з античною сепією на лиці і голосом, розталим від перевищення терміну його зберігання .
-В Тебе такий вигляд, ніби Тебе перестали запрошувати на поминки.
-Мне сказали, что у меня нет лица. Знали бы, сколько у меня было лиц, из них можно было собрать целую лицетеку, лица с видами на лучшие стороны света и с автоматическим сливом, с удобствами: глаза подтянуты, зубы собраны, щеки поджаты, ноздри округлены… Однако чудеса случаются, но не происходят, рано или поздно лица кроются санкциями внутренних органов в отношении нас в ответ на наши традиции, самовольно эти органы застраивающие.
В итоге мои черты потеряли очерченность, слились в одну, слитое лицо превратилось в дружескую встречу врагов на Эльбе, и вместо полноценной информации носит теперь какие-то мимические гиперссылки, сноски и артикли, не информирует, а гиперпосылает каждого встречного, такому лицу уже не идет никакое тело, ни своё, ни чужое, от его лицевого нерва бьёт током на расстоянии. Мой нос, хоть и свернул свои требования, но выдвинулся сам, а глаза — словно беглая строка, прикрытая смирительными подкриптонивающими очками, как холодец марлей — от мух. Только мухи тут — зелено-желто-синие взгляды прохожих, которые в перерывах смотрят на гомно, с точно той же целью, одержимы той же неотвратимой пристальностью или пристальной неотвратимостью.
Читать далее →

Пожалуй, это самая мечтательная книга, которую мне доводилось читать. Многие ее сравнивают с «Ежиком в тумане», но по мне Ежик рядом — депрессивно-грустная, взрослая история без намека на детскость. А «Муркис» — нежная, облачно-ванильная сказка.

Читать далее →

3. Батья Гур

На русском из израильских детективов известны, как кажется, только книги Батьи Гур (1947–2005) «Убийство на кафедре литературы» (1989, русский перевод — 2003), «Убийство в кибуце» (1991, 2009), «Убийство в субботу утром» (1988, 2006). В них, как и еще в трех романах этой серии, действует полицейский сыщик Михаэль Охайон. Он, как и Лизи, из семьи марокканских евреев. Окончил школу для одаренных детей, получил историческое образование в Еврейском университете в Иерусалиме, любит читать и слушает классическую музыку. Он тоже одинок: был женат, но развелся и остался заботливым отцом единственного сына. В убойном отделе ему часто поручают дела о насильственной смерти в узких кругах: на университетской кафедре (все-таки у него академическая степень!), в коллективе психиатров, киббуце.  Читать далее →

Правила конкурса здесь

Рецензия на роман Джона Кристофера «Смерть
травы»

Страшно, если исчезнет мир и мы вместе с ним, но во сто крат страшней, если мир останется, а нас не будет. Давно не проходил мимо техникума апокалипсических писателей, но, похоже, как не висели над входом эти слова, так и не висят. Стоит во дворе бюст Иоанна Богослова, каждый год очередной выпуск принимает возле него присягу, и новое поколение авторов проходит по планете мором, гладью и стальной саранчою, сотрясает Землю огнем и воем, раскалывает Нотр-Дамы и испепеляет Тадж-Махалы, топит континенты и душит народы, в детской наивности своей веруя, что нам не плевать. Что в зачетках у этих людей, всерьез полагающих, что на всеобщей гибели можно построить удовлетворительную трагедию? Предполагать, что судьба мира имеет значение, — смешно само по себе. Даже самому удачливому из читателей остается не более нескольких десятилетий до момента, когда этот самый мир сомнется и захлопнется для него раз и навсегда, и то, что лежит вне зоны непосредственной досягаемости, может катиться к черту хоть бы даже прямо и сейчас.
Читать далее →

Правила конкурса здесь

Рецензия на книгу Уолтера Тивиса “Новые измерения”

2. Шуламит Лапид

Есть в израильской литературе несколько сыщиков, ставших героями книжных серий. Такова любимая мною Лизи Бадихи, журналистка из Беер-Шевы, молодая одинокая женщина марокканского происхождения, которой не раз удавалось раскрыть тайну экономических преступлений и убийств.
Читать далее →

Возможен ли израильский детектив? Большинство израильтян еще до недавнего времени считали, что книга в жанре детектива обязана быть переводом с английского. Но времена меняются.

Литературовед Зоя Копельман рассказывает об израильских писателях-детективщиках. Сыщик в кипе, сыщица с пустым холодильником, сыщик с университетским дипломом и сыщик — бывший полицейский.

1.  Амнон Данкнер

«Страсть к убийству коренится глубоко, только жертвы разные», — считает персонаж «Человека без костей» (2001). Это один из лучших израильских детективных романов, а написал его Амнон Данкнер. Читать далее →