Совершенно поразителен накал всяческих печалей, горестей, которые выпали на долю униженным и оскорбленным. Как водится, финал неутешителен, ибо статус униженного и оскорбленного неизменен и невозможно что-либо исправить в жестокой фатальности.

(отрывок из третьей книги)

Нессим на балконе то ли всхлипнул, то ли застонал: мелодично, негромко — звук бамбукового стебля, когда его надломят у самого корня. И, как вступительная нота великой симфонии, стон его эхом отразился от тьмы внизу, переходя от губ к губам, от сердца к сердцу. Стоны зажигались один от другого — как зажигаются свечи, — полная оркестровка драгоценной темы скорби, долгий, дрожащий, ломаный звук взошел из пустого колодца, вскарабкался по стенам к быстро темнеющему небу, долгий, словно баюкающий звук, — и смешался с колыбельной дождя по водам озера Марьют. Смерть Наруза тихо родилась в мир.
Читать далее →