А вторяки не чай,
Бродяга не скучай,
Дорога с воли есть,
А значит, будем есть.

(С) «Бутырка»

Российское прозаическое пространство напоминает пустыню. Вот идёшь ты по пустыне, мучаешься, и горло от жажды пересохло. Падаешь на песок и кричишь: воды! Воды! И правда, жить еще хочется. Пожить бы еще…
А нет воды!
Кругом стоят саксаулы — сухие, сморщенные, сявские. На каждом вывеска:
Читать далее →

Вот я его и навестил. В первый вечер не удалось — поздно приехал, но на другой день, как и планировал, купил цветы и отправился из гостиницы к Русскому драматическому театру Вильнюса, рядом с которым ждал меня мальчик с галошей. Вначале я его не увидел, причем прошел совсем рядом. Мне казалось, что он должен быть прямо у театра, а оказалось — через дорогу.

Он стоит совсем один, в коротких штанишках, прижимая галошу к груди, в которою кто-то зачем-то вложил кусочек хлеба. Глядит в небо на падающий на его непокрытую голову снег. Может, ждет чего-нибудь, а может, уже дождался. В любом случае, ему там хорошо. Его знают и любят: девушка из цветочного магазина сказала: «Я знаю, кому вы покупаете розы», а охранник театра, у которого я спрашивал дорогу, все удивлялся: «Неужели даже из Петербурга приезжают к нашему мальчику?»

Я не знаю, есть ли жизнь после смерти. Но если есть, думаю, что Ромен Гари, где бы он сейчас ни был, знает, что я к нему приехал. Пусть будет уверен, что его здесь помнят и любят.

Великий писатель погиб 30 лет назад. Застрелился, оставив предсмертную записку: «Можно объяснить всё нервной депрессией. Но в таком случае следует иметь в виду, что она длится с тех пор, как я стал взрослым человеком, и что именно она помогла мне достойно заниматься литературным ремеслом».

Каким он был — в подборке редких снимков, опубликованных в Le Point:

© Jacques Robert (mai 1972, éditions Gallimard)
Читать далее →