Валерий Смирнов. Крошка Цахес Бабель. 1
Исаак Бабель с отцом, 1905 г.
Нужно быть или неодесситом или больным на голову, чтобы ныне воспринимать «Время больших ожиданий» не в качестве гаерской хохмы. Паустовский, подобно Дюма, повесил на реальный гвоздь сочиненную им картину. А потому на страницах его повести Бабель предстает пред нами фигурой чуть ли не вселенского масштаба. А как же иначе? Маститый литератор, за которым гоняют стадами боготворившие его литературные мальчики, а старые писатели относятся с почтением. Насчет старых одесских писателей, относившихся с почтением к пацану, без хоть одной-единственной книги в творческом активе и опубликовавшему за пять лет несколько, в том числе, сырых рассказов в периодике, скромно промолчу. Достаточно будет вспомнить лишь о том, что современнику Бабеля, одесскому писателю Кармену едва исполнилось 19 лет, когда вышла его первая книга. А вот по поводу литературных мальчиков, крутящихся вокруг литературного мэтра их же возрастной группы, это таки да: «… литературные мальчики, выполнявшие его многочисленные поручения. За нерадивость Бабель взыскивал с этих восторженных юношей очень строго, а, наскучив ими, безжалостно изгонял».