Прежде, чем говорить о взаимоотношениях авторов и издателей, примем к сведению три аксиомы.

1. Все врут
Писатели любят прибедняться. Нормальное дело – когда автор, продающий по миллиону книг в год, уверяет, будто доходов от продаж ему «не хватает на жизнь».
Издатель не заинтересован в раскрытии своих карт. Он будет делать хорошую мину при плохой игре и скромно помалкивать при хорошей. Не успел Вадим Нестеров стать главредом «Поплита», как запел ему дифирамбы: умное, продвинутое, успешное. Хотя будучи журналистом, рассказывал, какие у «Поплита» дикие возвраты тиражей. Они ведь даже Марину Юденич умудрились слить.
Ну и самые отъявленные лжецы – читатели, притворяющиеся компетентными в издательских делах. Он что-то где-то слышал, ему Рабинович напел, и вот вам готовый эксперт, уверенно несущий ахинею.

2. Никто ничего не знает
Читать далее →

Несколько слов о книге, главы из которой с разрешения автора будут появляться на нашем портале.

А нужны ли слова? Автор в самой книге все сказал. Ну, все-таки скажем. Валерий Павлович имеет право на свою точку зрения, как и всякий взрослый, умный и талантливый человек. И читатели имеют право на свои точки зрения. Об этом надо помнить. И получать удовольствие от чтения.

Валерий Павлович Смирнов (4 июля 1956 г.) — единственный из родившихся в Одессе известных писателей, сохранивший верность родному городу. Первый из всех одесских писателей, чьи книги издавались в Одессе стотысячными тиражами. Пишет на русском и одесском языках в свободное от рыбалки и охоты время. Автор 50 книг, общий тираж которых превышает три миллиона экземпляров. Многие критики упоминают его имя в одном ряду с такими писателями как Валентин Катаев, Исаак Бабель, Илья Ильф и Евгений Петров.
Читать далее →

В журнале tanuka небольшая заметка об американских журналах палп-фикшн 1950-х — 60-х годов и ссылка на коллекцию обложек

Американский палп-фикшн 1950-х — 60-х годов неизменно радует меня своей незамутненностью. Это время мускулистых героев с квадратными подбородками и шикарных женщин, которых раз за разом приходилось избавлять от смертельной опасности. Время когда врага всегда можно было узнать по оскаленной физиономии и соответствующему костюму. А еще, оказывается, это время, когда панголины были кровожадными тварями!
Расцвет мужских приключенческих журналов (Men’s Adventure Magazine) пришелся на 50-е — 60-е годы двадцатого века. Предназначенные исключительно на мужскую аудиторию (особым поджанром были журналы рассчитанные на мальчиков-подростков), они содержали гламурные фотографии и приключенческие рассказы, повествующие о военных подвигах, попавших в беду женщинах, экзотических путешествиях и схватках с дикими животными. Наиболее известным журналом был «Argosy», но были и множество других, в том числе: Adventure, Real, True, Saga, Stag, Swank и For Men Only. На момент своего пика в 1950-х годах одновременно издавалось порядка 130 наименований мужских приключенческих журналов.

Подборка обложек и иллюстраций

Спасибо Дженни Перовой за великолепный снимок!

Анастасия Бабичева

«Гарри Поттер и Принц-полукровка»: вызов для режиссера

..

Сегодня имя Гарри Поттера не знает только… Да что уж там! Сегодня имя Гарри Поттера знают все. Даже если не смотрели и не читали. Даже если краем уха где-то что-то. Может ли какой-то еще литературный герой, а уж, тем более, современный литературный герой похвастаться тем же? Едва ли. И, несомненно, сколь гениальной (в содержательном ли, в коммерческом ли смысле) я не считала бы Джоан Роулинг, не могу не признать, что своим бьющим все рекорды успехом главный мальчик-волшебник нашей эпохи во многом обязан фильмографии «Поттерианы».

Читать далее →

Чарльз Буковски. «Солнце, вот он я».
Издательство «Азбука-классика», 2010

Американский писатель Чарльз Буковски – волк-одиночка. Будучи современником битников, к ним он так и не примкнул и вообще отзывался пренебрежительно. Последовавшая эра хиппи заслужила у Буковски презрение. С ненавистью Буковски относился и к «собратьям по перу»: «утверждать, что я поэт, – значит помещать меня в компанию версификаторов, придурков и мерзавцев, маскирующихся под мудрецов». Страшный индивидуалист, ставивший превыше всего личную свободу, Чарльз Буковски в американской литературе был, как писали критики, «партизаном, глубоко окопавшимся в подполье изящной словесности». Подавляющее большинство героев рассказов Буковски – люди дна, уголовники, алкаши, обитатели трущоб, персонажи сомнительной богемы. И если попытаться в нескольких словах рассказать, о чем же пишет Буковски, то, наверное, следует сказать вот что: творчество (как и сама жизнь) писателя — приоритет свободы и силы духа над повседневностью, над навязываемыми обществом правилами. Утверждение совсем другой системы ценностей. Той самой, где свобода дороже денег, а смелость жить так, как хочется – важнее карьеры.
Читать далее →

Фото из журнала frecen_snork

Литературные ракушки

Открылось новое литературное направление – «кобелизм» (извините, читатель!). По утверждению г. Философова в «Русск. Слове», проповедь этого направления начата героем нового романа г. Арцыбашева «У последней черты».
Михайлов идет назад к звериному счастью, к идейному(!) «кобелизму», потому что настоящее счастье испытывают, по его мнению, только кобели. Наумов идет в противоположную сторону, — к уничтожению всего рода человеческого.
Итак, были нигилизм, идеализм, социализм — теперь наступил «кобелизм». Так и запишем. Но только почему же «идти в противоположную сторону», значит идти «к уничтожению всего рода человеческого»? Не собачьего ли?

***
По уверению «Ран. Утра»:
Когда дрались на дуэли Пушкин и Лермонтов. — Россия содрогнулась.
Как тут не содрогнуться! Или, может быть, Пушкин застрелил Лермонтова, а Лермонтов Пушкина? Как известно, оба ведь погибли на дуэли.

***
Та же газета получила телеграмму из Лондона.
ЛОНДОН. «Агентству «Рейтера» телеграфируют из Бангкока: «Сиамский король скончался в Уремии. Наследник провозглашен королем».
Однако сиамский король скончался не в Уремии, а от уремии. Ибо уремия совсем не столица Сиама, а болезнь мочевого пузыря.
Читать далее →

Макс Фрай — «Волонтёры вечности»

Вялое повествование уже заложено изначально автором, такое моё первое впечатление.

Изобилует посторонними сценами, которые движимы единственной своей целью – охарактеризовать главного героя относительно того, как он реагирует на действия и слова друзей и коллег из своего окружения, а другого, собственно, окружения у героя Макса Фрая — нет. Колкости исходят почти от всех героев книги. А ещё смешные на слух названия существ и мест обитания наводят на мысль, что единственным читателям для подобной литературной серии являются дети от двенадцати до шестнадцати лет.

Читать далее →