Правила конкурса здесь

В сентябре 1935 года на Горьковском автомобильном заводе случился праздник – бригада кузнеца Бусыгина выковала магические кольца.
— Сейчас у меня двадцать колец, — сказал Александр Харитонович корреспонденту газеты «Правда». — Девять я отдам московским людям, семь – гномам Донбасса, три – эльфам Беловежской пущи, а последнее оставлю себе. Я вложил в него почти всю свою силу и волю, вот почему это кольцо может повелевать остальными. Я…
— А как же товарищ Сталин? – Бусыгина толкнули в бок.
Читать далее →

Правила конкурса здесь

У него не было ног, зато ка-а-ак он играл головой!

Первые шаги Папа Диод делал по минному полю. Навстречу шла какая-то война. Люди хотели убивать друг друга, а не играть в футбол. Диод был слишком мал, чтобы понимать это. Он даже не хотел никого убивать.
Когда у Папы выросли настоящие ногти, он начал буцать все подряд. Консервные банки, черепа и камни. Однажды ему приснился сон, где он буцал что-то белое и круглое. Буцать было приятно, хотя и нечем. Диод не видел своих ног. Вокруг кричали люди, готовые убивать. Их было много-много, целое племя – и чуть больше.
Летели годы, а Папа все летал по минному полю. Он знал каждую мину. Как только Папа научился считать, он насчитал двадцать три мины. Ровно столько футболистов заявлялось на чемпионат мира каждой страной. То есть Диод в одиночку противостоял целой команде, включая запасных.
Читать далее →

Правила конкурса здесь

Вилки улочек отогнали меня от Мальтийской площади. Штрык-штрык – они искололи меня и остались позади, а я помчался по Уезду к пивной «У Швейка». Мой друг Марек однажды показывал раны на ягодицах. Он говорил, что это случилось в лабиринте около Кампы: кармелитка: мальтийка и чертовка зверски набросились на него с вилками. Ещё он говорил, что потерял время на Харантовой. Мы думали, что он имеет в виду часы, поэтому собирались подарить ему новые, но он действительно остался в прошлом.
Читать далее →

Сквозь какой-то там тыщу-лохматый год,
Протоптав тропинку в судьбе,
Полосатый, как тигр, Корабельный Кот
Hаучился сниться тебе.
И ползли по норам ночные крысы твоих невзгод,
Когда в лунный луч выходил Корабельный Кот.

Он входил в твой сон, разгоняя страх,
Принося уют и покой,
И блестела соль на его усах,
И искрился мех под рукой.
И небесный вагон разгружал восход, и уходил пустым,
Hачинался день — улыбался кот и таял как дым.

И, казалось, вот он в толпе идет
И на нем в полоску пальто,
И о том, что он — Корабельный Кот —
Здесь никто не знает, никто.
Hе видать лагун голубых в вертикалях его зрачков:
Он молчит потому, что нынче в мире расклад таков.

Если ты крутой — то полный вперед —
В руки флаг и в справку печать.
Hу, а если ты — Корабельный Кот,
То об этом лучше молчать:
Это твой меч, это твой щит и твоя стезя…
От того-то Кот и молчит, что об этом всуе нельзя.

А пока над форпостом бузят ветра,
Выдирают паклю из стен,
Минус сорок пять на дворе с утра,
Флюгерок замерз на шесте.
Hу, а Кот возвращается на корабль провиант от крыс охранять,
Чтоб, когда настанет пора — присниться опять.

(чтение Владимира Николаева)

***
Стамбул гяуры нынче славят,
А завтра кованой пятой,
Как змия спящего, раздавят
И прочь пойдут и так оставят.
Стамбул заснул перед бедой.
Читать далее →

Читать далее →

(чтение Валерия Смирнова)

I

Повсюду расстилались дремучие, девственные леса — место действия шумных фарсов и безмолвных драм. С первобытной жестокостью велась здесь борьба за существование. Сюда, в самое сердце Страны на Краю Радуги, еще не пришли британцы и русские, и американское золото не скупило еще громадных ее просторов. Волчьи стаи еще преследовали по пятам стада оленей, отбивая отяжелевших самок или ослабевших и терзая жертвы с той же безжалостностью, как тысячи поколений до них. Немногочисленные туземцы еще подчинялись своим вождям и почитали шаманов, изгоняли злых духов, сжигали ведьм, сражались с соседями и пожирали их с таким аппетитом, который делал честь желудкам победителей. Клонился к исходу каменный век. А по неведомым тропам, через пустыни, не обозначенные на картах, уже шли предвестники стального века — сыны белокурой голубоглазой и неукротимой расы. То случайно, то намеренно, по двое, по трое приходили они неизвестно откуда, сражались и умирали или уходили неизвестно куда. Шаманы слали проклятия на их головы, вожди созывали воинов, и камень схватывался со сталью, но напрасно. Словно вода из какого-то огромного водоема, просачивались они сквозь угрюмые чащи и горные перевалы, легкие лодки их заходили в дальние протоки, и мокасины прокладывали тропы для собачьих упряжек. То были сыны великого и могучего племени, их было много, но этого не знали пока закутанные в шкуры обитатели Северной страны. Сколько невоспетых пришельцев бились до последнего и умирали под холодным блеском северного сияния, так же, как бились и умирали их братья в раскаленных песках пустынь или в дышащих смертоносными испарениями джунглях, так же, как будут биться и умирать те, которые придут за ними, пока в назначенный час не обретет это великое племя своей судьбы.
Читать далее →

Елене Мазуренко посвящается

ЛЕГЕНДА О ФЕДЕ ТРАПОЧКЕ

Федя Трапочка был последним их биндюжников Одессы. Он после войны подрабатывал, и вместе с ним эта профессия умерла навсегда. А те лошади, что сегодня вместе с детьми бродят по городу, так похожи на битюгов, как ты на самого себя, когда смотришь в воду возле пляжа Ланжерон. С понтом лушпайка против ананаса.
Трапочка ходил как все нормальные биндюжники в рябчике, с красным кушаком на поясе, иногда в галошах. А кликуха такая у него образовалась потому, что на лице у него проистекала непонятная болезнь. После нее нос обломился, как эта спичка под моими пальцами. И чтобы не пугать людей, Федя одел тряпку на всю морду. И стал сильно похожий на ковбоя из кино, если бы тот ходил в галошах и рябчике без шляпы. Так его и прозвали – Федя Трапочка.
Это был осколок нашей Одессы, и когда он умер, мозаика города потеряла свой фрагмент. Это все почувствовали. И я знаю, что я говорю. Вот умру я и другие старики, и что останется? Останется ты и еще пару идиотов наподобие. И все.
Читать далее →

Правила конкурса здесь

СТАЛИН

А когда началась война, а гранаты кончились, поднял израненный Сталин могучую руку сквозь дым, да сил в ней не осталось. Но подбежал к Сталину юный пионер Голиков, и, надрывая свои детские жилы, отдал ему кровь. Встал тогда вождь среди разбитых кремлёвских башен, и вмял теменем небо, осталась вмятина в небе, а в землю он по щиколотку ушёл, чтобы уже ни шагу назад. Тогда косые от злобы, оскаленные, с головы до ног в ядовитой слюне кинулись на него враги, но, подымая трехлинейную винтовку, подаренную съездом расстрелянных, бил точными выстрелами вождь и каждая пуля его винтовки валила тысячу человек врагов. Захлебнулась атака, но патроны кончились.
Читать далее →