(перевод с английского)

поэтические чтения, должно быть, самые грустные,
самые суетные события из всех возможных:
сборище заговорщиков и заговорщиц,
неделя за неделей, месяц за месяцем,
год за годом,
стареющих вместе,
читающих перед малочисленной публикой,
всё ещё надеясь, что гений их будет
открыт,
диктующих на ленту вместе,
на диски — вместе,
потеющих ради аплодисментов;
они читают, в сущности, друг для друга и
друг другу,
они не в силах найти издателя в Нью-Йорке
или
в окрестностях,
но продолжают читать и читать
в поэтических дырах Америки,
никогда не смущаясь,
никогда не допуская, что
их талант слишком мелок,
почти невидим;
они декламируют вновь и вновь
своим сёстрам, братьям, жёнам, мужьям,
своим друзьям, остальным поэтам
и кучке идиотов, забредших
в зал
из ниоткуда.

мне стыдно за них,
мне стыдно, что они должны заводить друг друга,
мне стыдно за их лепечущий эгоцентризм,
за их безволие.

если это наши творцы,
пожалуйста, пожалуйста, дайте увидеть что-нибудь другое:

пьяного сантехника, сбивающего кегли,
недоросля, сдающего экзамен в четвёртый раз,
жокея, ведущего коня вдоль барьера,
бармена, закрывающего ночной бар,
официантку, подающую мне кофе,
пьяницу, уснувшего в пустынном проходе,
собаку, гложущую сухую кость,
слона, пукнувшего под куполом цирка,
автоаварию на фривее в час пик,
почтальона, отпускающего пошлые шутки —

всё что угодно,
всё что угодно,
только
не это.

http://simon-benjamin.livejournal.com/85762.html

Умберто Эко о книгах и литературе (посмеиваясь)

Должен сразу сказать, что мне книга понравилась. Сюжет ее занимателен, свеж, исполнен выдумки. Привлекает любовная линия, к тому же супружеские отношения показываются как в благополучном, так и в проблематичном раскладе, чем достигается приятный контраст. Выпукла фигура «фам фаталь» Калипсо. Есть в книге и новоявленная «лолита» Навзикая. Скупыми, немногословными средствами передается очень многое: я уверен, что читатель не раз испытает моменты возбуждения при чтении некоторых описаний.
Читать далее →

Представляем вам отрывок из книги Лембита Короедова

Городской роман «Девочки с апельсинами…» написан о событиях оранжевой революции, действие его происходит в Киеве, но если вы думаете, что он политизирован и пафосен, ошибаетесь. Это цветное и радостное повествование о жизни, любви, людях, — бессовестное и немного лукавое, похожее на прогулку по городу, которая на первый взгляд кажется бесцельной, но это просто выглядит так, потому что идея текста не рядом, не на расстоянии руки, а высоко над нами. Лембит — мастер сводить вместе земное и небесное, сугубо телесное и нематериальное. И делает это с веселым спокойствием и уверенной мудростью.

Книга едет в Москву, на книжный БУ!ФЕСТ и будет продаваться в магазине Гиперион. Все желающие ее купить могут отметиться в комментариях издательства ШИКО, вот тут

http://shiko-lugansk.livejournal.com/20268.html

Приятного вам воскресного чтения!

I – Золушка, Хрусталина

Утро было таким же красивым как на одноименной картине, на той, где девочка в майке и шортиках странно потягивается, то ли зарядку делая, а то ли так просто, от сладостной утренней ломки и предвкушения какого-то неведомого кайфа. И солнечные лучи разрезают комнату на веселые лоскуты, и в форточку ветром не сквозит и дождем не каплет. Одним словом, только на зарядку вставать и оптимистично радоваться новому дню.
Но в отличие от бодрой девочки на картине, Золушка с Хрусталиной зарядку не делали никогда, а по утрам всегда спали, если с вечера ложились. Спали, обычно, до первого стратившего: вот уже, видно, обе лежат и не спят, по очереди глаза открывают и косятся друг на дружку, не проснулась ли подруга. А подруга, конечно, делает вид, что спит; еще и накатится, обнимет, ногу сверху закинет или колено в пах затолкает: сплю, мол, не видишь, что ли? А выпить кофе и покурить уже хочется обеим, да и в туалет тоже, но каждая ждет, что первой встанет другая.
Золушка все-таки не выдерживает: сползает на пол, на полусогнутых ногах и, нарочно натыкаясь на дверной косяк, идет в кухню, ставит на конфорку турку и бегом бежит в туалет, пока кофе не приготовится. А потом разливает кофе по чашкам и несет в спальню, такой уж этикет, раз стратила.
Читать далее →

***
Ближе к середине
Звездной пыли август более тягуч.
Тогда, неожиданно, может прийти
Понимание курение звездной пыли.
Она высоко, ее не достать,
Поэтому курят глазами.
Если звезд нет, это плохо,
Это значит, что электрический спрут
Давно пустил в кровь яд —
И кажется, что это хорошо,
Жить в теле спрута.
Болезнь, доходящая до экстаза.
Никакой тьмы – только полутьма.
Никогда – курения звезд,
Только телепрограмма, жевание
Газеты, напиток из пульта
Дистанционного управления.
Но покурившие глазами звезды
Вдруг просыпаются, понимая,
Что еще ничего не было,
Не было даже воздуха –
Нужно только начинать
Дышать – срочно, быстрей,
Пока еще есть жизнь

Читать далее →

Умберто Эко о книгах и литературе (посмеиваясь)

(автор не указан)

Начну с того, что при работе с этой рукописью первые сто страниц произвели на меня самое выгодное впечатление. Текст читается легко, он динамичен и замешен на самом первоклассном сырье по-настоящему крепкой «развлекаловки». Есть и секс (хорошо, что много секса), есть и адюльтер, есть и однополая любовь, и убийства-инцесты-войны-геноциды, в общем, обычный джентльменский набор.

Читать далее →

Дневник 1939 года

1 января. Вчера потеплело и полетела пороша. Новый год вышел с обновкой. В душе праздник от вчерашнего письма “Сибирячки”¹. Никогда еще от читателей я ничего такого не получал: недаром кажется, старый год прошел — получено это письмо; недаром писал почти 40 лет — кое-что сделал.

2 января. Опять мороз. Еду в Москву.

“Из Вашего письма, дорогая Сибирячка, вижу я, что мы с Вами птицы одной породы: и давайте галку выберем, и пусть это будет, что мы с Вами галки. А Вы пишете “Учитель”! Не будет этого! Мне у Вас, как читателя, как женщины, есть чему поучиться не меньше, чем Вам у меня. В том-то вот и дело, что в настоящем творчестве жизни, где мы, как Вы пишете, сами себя рождаем, нет больших и малых: там все мы птицы одной породы, все галки”.

Умер Г. И. Чулков².

3 января. Вас. Павл. Ильенков³ и договор с “Октябрем”. Первое звено: “Сказка о покупке дома в Загорске”⁴ — вышло очень хорошо.

4 января. Похороны Чулкова.

Сюжет “Записок охотника”: ходить и смотреть на свою же родную землю удивленным взглядом: это происходит от народных путешествий по святым местам.

Свойство власти: он думает, почуяв силу, что это он такой умный, и общее принимает за свое. И в этом погибает.

6 января. –7° после метели.

Изобразить спор девушек о своей трудовой копейке (горло перегрызу) и через Павловну⁵ как-то перевести это на власть: наш народ получил власть, смотрит на нее как на собственность… Колхозы вращаются вокруг городов — планеты вокруг солнца, а власть, что все вокруг нее.

7 января. Рождество.

Теперь определилось, что Старое Рождество остается праздником народным, а новое (Солнцеворот) предается астрономии. А Новый год удержится как новый.

Читал историю ВКП и ставлю себе задачу стать через эту работу на ступеньку выше, то есть понять эту “историю” по-своему.
Читать далее →

Интерес к творчеству Михаила Пришвина (1873–1954) сегодня растет по мере публикации тайного дневника, который писатель вел с 1905 по 1954 год. Однако мало кто знает, что начиная с 1928 года, когда он приобрел фотоаппарат, и до конца жизни Пришвин страстно увлекался фотографией. Свои первые снимки он сделал еще во время путешествия на Север в 1905 году (камеру одолжил попутчик) и проиллюстрировал ими свою первую книгу «В краю непуганых птиц» (1905 -1907), изданную после поездки. А немецкая «Лейка», большая редкость по тем временам, появилась у писателя лишь 20 лет спустя. Вскоре после покупки фотоаппарата Пришвин записывает в дневнике: «До того я увлекся охотой с камерой, что сплю и все жду, поскорей бы опять светозарное утро». С тех пор из каждой поездки (а он много ездил по стране) Пришвин привозит десятки снимков. Причем в объектив фотокамеры попадает отнюдь не только природа России. В дневниках писатель называет себя «свидетелем эпохи» и подчеркивает, что просто не может не снимать.
Читать далее →

Лелька посмотрела на него, в лицо, в глаза, на нос, пальцами взяла за подбородок и повернула голову так, чтоб заглянуть в ухо. Максим рассмеялся:
— Проверка-проверка. Штамп поставлен?
— Нет еще.
Встала на цыпочки и приложила губы к его рту. Сказала невнятно, не прерывая поцелуя:
— Штамп стоит, на попе. Не помнишь, утром поставила.
— Я тебя люблю, — он подхватил ее подмышки, приподнял и поставил крепко.
Читать далее →

(Художник Дейнека)

CARA BARER

«Carmen»

Галерея автора

http://www.carabarer.com/