М.: Снежный Ком М, 2013
Далия Трускиновская, Дмитрий Федотов, Юлиана Лебединская, Дмитрий Володихин, Евгений Гаркушев, Виктор Точинов, Олег Дивов, Дмитрий Костюкевич, Андрей Марченко, Александр Просвирнов, Владимир «Василид 2» Васильев, Наталья Анискова, Роман Злотников, Николай Желунов, Евгений Медников, Алекс Громов, Ольга Шатохина
Алекс Громов, Ольга Шатохина
БИТВА ИМПЕРАТОРОВ
Хроника первой технодуэли
1. Май 1936. Русские в Берлине
— Судьба Испании решена! — звонко выкрикивал мальчишка-газетчик на бульваре Унтер-ден-Линден.
— Удивительная находка в Северном море! — вторил ему другой, размахивая пачкой свежеотпечатанных номеров «Русского Берлина». — Разгадана тайна исчезновения кайзера Вильгельма!
«Ну, какая там тайна! Хотя тело так и не смогли найти…»
Напротив кафе «У Крылова», расположенного на Академической стороне бульвара, седеющий господин сурового вида, одетый в императорский морской мундир, протянул мальчугану монету в три российские оккупационные марки и лишь махнул рукой при слове «сдача».
— Спасибо, профессор! — воскликнул мальчишка и побежал дальше, оглашая бульвар криками:
— Удивительная находка на рифе Кайзера Вильгельма!
Александр Николаевич Бахтин, в прошлом — один из знаменитых героев-подводников времен Великой войны, после отставки читал в Берлинском университете курс лекций по истории морских сражений Великой войны. Он уже привык, что на Унтер-ден-Линден, которую он для себя называл «Под липами», его узнают. Впрочем, на этом бульваре, все держатся чинно, но при этом по неписаным правилам — как добрые знакомые.
Сейчас Бахтин поджидал своего внука, восьмилетнего Алешу, прильнувшего к витрине соседнего магазинчика, где продавались модели кораблей — от старинных парусников до грозных, закованных в броню дредноутов. Наконец мальчик нехотя оторвался от их созерцания и подбежал к деду.
— А ты на таком тоже плавал? — спросил Алеша, указывая на большую модель линкора.
— Нет, я плавал только на подводной лодке, — Александр Николаевич присмотрелся к модели: да, это «Байерн», тот самый «Байерн»… — Но я видел, как он тонул.
— Ух ты! А правда, что его наш государь лично потопил?
— Именно так.
— Из пушки?
— Нет, двумя торпедами. На подводных лодках тогда не было пушек, способных пробить броню такого большого корабля.
— Дедушка, расскажи! А то нам в гимназии на лето задали сочинение написать.
— О битве при Скагене?
— О наших победах и о тех, кто в роду воевал за державу. Я хотел написать, как я к тебе на каникулы ездил. Но про войну интереснее!
— Ладно, идем в чайную — расскажу. А то ты, небось, проголодался уже.
В первой половине дня Александр Николаевич показывал Алеше огромный Берлинский зоопарк, а потом — достопримечательности Унтер-ден-Линден: Новую Караульню, Арсенал, статую «старого Фрица» — Фридриха II, короля Пруссии, при котором войска Российской империи первый раз вошли в Берлин…
Читать далее
(из литературной коллекции Дженни Перовой)
Бродский — о Цветаевой
Подразделение литературы на поэзию и прозу началось с появлением прозы, ибо только в прозе и могло быть произведено. С тех пор поэзию и прозу принято рассматривать как самостоятельные, вполне независимые друг от друга области — лучше: сферы — литературы. Во всяком случае, «стихотворение в прозе», «ритмическая проза» и т. п. свидетельствуют скорее о психологии заимствования, т. е. о поляризации, нежели о целостном восприятии литературы как явления. Любопытно, что подобный взгляд на вещи ни в коем случае не навязан нам критикой, извне. Взгляд этот есть, прежде всего, плод цехового подхода к литературе со стороны самих литераторов.
Читать далее
Ж.-К. К.: Не так давно я был в Болгарии, в Софии. Остановился в незнакомом отеле «Арена Сердика». Войдя, я понял, что отель построен на развалинах, которые видны сквозь большую стеклянную вставку. Я расспросил служащих отеля. Они объяснили, что, действительно, на этом самом месте был римский колизей. Представьте, каково было мое удивление. Я не знал, что римляне построили в Софии колизей, а он, как мне сказали, был всего на десять метров меньше в диаметре, чем римский. То есть он был огромен. А на внешних стенах колизея археологи нашли скульптуры, которые, как афиши, представляли шедшие там спектакли. Там есть танцовщицы, гладиаторы, разумеется, и еще одно, чего я раньше никогда не видел: битва льва и крокодила. В Софии!
(перевод: Н. Косолапов)
Когда Локхарт Флоуз вносил на руках свою невесту Джессику, урожденную Сэндикот, через порог дома номер 12, стоящего на изгибающейся полумесяцем улице Сэндикот-Кресчент в местечке Ист-Пэрсли, графство Сэррей, он, можно сказать, вступал в семейную жизнь таким же неподготовленным к ее радостям и испытаниям, каким вошел в этот мир в тот понедельник, в пять минут восьмого 6 сентября 1956 года, когда в процессе появления на свет лишил тем самым жизни свою мать. Поскольку даже лежа на жгучей крапиве, которая стала ее смертным одром, мисс Флоуз упорно отказывалась назвать имя отца ее ребенка и провела последний свой час, перемежая завывания от боли руганью и чертыханиями, ее собственному отцу, становившемуся теперь дедом, пришлось самому окрестить младенца — его назвали Локхартом — и, рискуя собственной репутацией, позволить ему до поры носить имя Флоуз.
Читать далее
«Я помню, говорит Фрик, у отца был альбомчик красненький, а там такая штучка забавная с бабочкой! Давай посмотрим? Знаю-знаю, говорит Бетти. Находит альбомчик. Он старый, потертый, бабушки Димитрия альбомчик, вот какой старый, красная кожа, золотое тиснение, разноцветные листочки, папиросные бумажки приклеены, все в желтых пятнах, корешок порвался, листочки выпадают. Осторожно смотрит.
Читать далее
1. На конкурс принимаются и в конкурсе участвуют только рецензии на собственные художественные тексты небольшого объема, это может быть рассказ или отрывок из большого текста: романа, повести.
Форма самой рецензии традиционно свободная.
2. Объем (два объема) – Максимальный размер самой рецензии — 20 тысяч знаков с пробелами. Художественный текст, который вы подвергнете рецензированию и, как следствие, восхвалению, может быть чуть больше – до 30 тысяч знаков с пробелами.
Автор может представить на конкурс рецензию и на большой текст, например, познакомить читателей со своим романом или повестью. В случае победы такой рецензии автор получит записанный трек собственноручно выбранного отрывка из отрецензированного текста.
3. Количество произведений.
Каждый автор может подать две рецензии на два своих текста (повторимся: в конкурсе участвуют только рецензии).
Читать далее
Меру и Тику
Меру пел. Сидел на бугристом полу и не чувствовал, как жерди давят ноги и бедра. Больной рукой, обвязанной полосками лыка, обнимал Тику за скособоченные плечи, в здоровой держал кувшин с оттой. Когда замолкал, чтобы горло немного отдохнуло, становилось слышно через дальний шелест дождя, как потрескивают в отте юркие болотнички. Тику кивал песне, а в паузе поднимал косматую голову и провожал взглядом каждый глоток отты. И снова кивал, когда охотник подсовывал ему ко рту узкое горлышко кувшина, – вытягивая губы, ловил на язык струйку хмельного напитка.
– Не бойся, дружище, я – Меру-охотник, у меня одна здоровая рука, но зато верная, не промахнусь. Открывай только рот.
И Тику послушно открывал рот.
Сначала он боялся спросить, что там, в сером тумане, увидел гость. А потом лицо Меру испугало его. И он решил: пусть выпьет, пусть. Знание всегда тяжело. А когда кувшин опустел больше, чем наполовину, Тику забыл. Вернее, решил: потом, всё потом. Они так хорошо сидят, поют. Двое мужчин, друзья. У Тику давно не было друзей, и рука Меру на плече грела, кости переставали болеть.
– В лес ты бежишь, моя ты моя, всё равно догоню, моя ты моя! – Меру подтолкнул старика, и тот подхватил скрипящим голосом:
– От меня убежишь в траву ты, в траву. Но поймаю тебя любовью своей!
– Своей! – вскрикнул, повторяя припев, и замолк, потому что Меру остановился, перестал качаться и опустил голову. Стукнул об пол булькнувшим кувшином. Снова в тишине, шелестящей дождем, зашептались болотники в остатках отты.
Читать далее
В первые годы XVII в. ореолом славы в Италии было окружено имя неаполитанского купца Пьетро делла Балле.
Он много путешествовал в далекие экзотические страны, и земляки называли его Il Pellegrino — пилигрим. Пьетро, однако, путешествовал не в поисках драгоенных кореньев и шелковых тканей, как можно было бы предположить, к странствиям его побудила причина более романтическая, а именно — изведанное еще в молодости разочарование в любви. А потом уже, войдя во вкус и чувствуя неутолимую жажду новых впечатлений, Пьетро отправлялся в незнакомые страны, где редко ступала нога европейца.
Странно распорядилась судьба: приключения романтического купца стали памятными в истории археологии, а благодаря этому им стоит посвятить несколько минут внимания.
Давайте мысленно перенесемся воображением в Неаполь. В храме св. Марчеллино идет богослужение, заказанное Пьетро. В храме негде упасть яблоку: кумушки растрезвонили по всему городу о печалях молодого Пьетро и его решении. Двенадцать лет он был обручен с хорошенькой донной из богатого купеческого дома, и вдруг — гром среди ясного дня! — родители выдают ее замуж за кого-то другого.
Униженный, оскорбленный в самых нежных своих чувствах, юноша решил искать утешения в путешествиях. Пьетро, однако, не скрылся из города потихоньку. С типичной для южанина высокопарностью он театрально прощался с родными и друзьями. После окончания богослужения священник надел ему на шею золотой талисман в виде посоха пилигрима. Горожане поднимались на цыпочки, чтобы ничего не упустить из этого трогательного зрелища, а Пьетро торжественно клялся, что не вернется в Неаполь, пока не посетит гроб господень.
Путешествие в Иерусалим явилось лишь началом его странствий. Дело в том, что он не остановился на богоугодном паломничестве в святую землю. Пьетро посетил Венецию, Константинополь и Каир, побывал на труднодоступных в те времена островах Леванта, вдоль и поперек исходил Месопотамию и Сирию, добрался даже до Ирана.
Читать далее
Гвидо Рени. Апостол Матфей и ангел