Воскресное чтение. Теофиль Готье «Золотое руно»

(чтение Елены Блонди)

ЗОЛОТОЕ РУНО

ГЛАВА I

Тибурций был поистине весьма удивительный молодой человек, а главное, своеобычность его отличалась одним преимуществом: она была неподдельной, он не сбрасывал ее с себя дома, как шляпу и перчатки, но и в четырех стенах, без людей, перед самим собой, был подлинно оригинален.
Не сочтите его, пожалуйста, смешным чудаком, который докучает ближним своими странностями, — он не ел пауков, не играл ни на каких музыкальных инструментах, не декламировал стихи; он был ровен, тих, говорил мало, еще меньше слушал, и взгляд его из-под опущенных век, казалось, устремлен был куда-то вовнутрь.
Он проводил дни, сидя в углу своего дивана, поджав под себя ноги, обложившись подушками, и к событиям века относился с таким же безразличием, как если бы они происходили на Луне. Лишь очень немногие имена существительные имели власть над ним, и мир не видел человека менее чувствительного к звонким словам, чем он. Он нимало не дорожил своими политическими правами и полагал, что в кабаке как-никак народ пользуется полной свободой.
Образ его мыслей отличался крайней простотой: ему больше нравилось ничего не делать, чем работать; доброе вино он предпочитал суслу и хорошенькую женщину — дурнушке, а в естественной истории руководствовался одной наикратчайшей классификацией видов, по принципу: «это едят, а это не едят». Впрочем, он был совершенно чужд всего житейского и до того рассудителен, что это смахивало на юродство.
Читать далее

Воскресное чтение. Елена Блонди. Татуиро (serpentes), главы из романа

Разбитая раковина

Ладе снилось — зеркало темной воды тихо покачивается у самой кровати, трогая край простыни. Смотреть нужно в потолок, потому что в воду — страшно. Но уже к боку подбирается холод, простыня свесилась языком и намокла, вода по ней лезет все выше, темным длинным пятном. Можно смотреть вверх, где на белом чиркают тени, но холод воды все ближе и — никуда не уйдет. Придется сесть, а потом решиться спустить ноги в темное зеркало, под которым неизвестность. Идти через разжиженный ночной воздух комнаты, к белым дверям, поводя руками перед собой, и что там коснется бедра под водой, — утонувшая салфетка или что-то живое, что вода принесла в себе?
Читать далее