Воскресное чтение. Джеймс Джойс «Дублинцы»
(чтение Наталии Черных)
На этот раз не было никакой надежды: это был третий удар. Каждый вечер я проходил мимо дома (это было время каникул) и разглядывал освещенный квадрат окна; и каждый вечер я находил его освещенным по-прежнему, ровно и тускло. Если бы он умер, думал я, мне было бы видно отражение свечей на темной шторе, потому что я знал, что две свечи должны быть зажжены у изголовья покойника. Он часто говорил мне: «Недолго мне осталось жить на этом свете», и его слова казались мне пустыми. Теперь я знал, что это была правда. Каждый вечер, глядя в окно, я произносил про себя, тихо, слово «паралич». Оно всегда звучало странно в моих ушах, как слово «гномон»(1) у Евклида и слово «симония»(2) в катехизисе. Но теперь оно звучало для меня как имя какого-то порочного и злого существа. Оно вызывало во мне ужас, и в то же время я стремился приблизиться к нему и посмотреть вблизи на его смертоносную работу.
Читать далее
Воскресное чтение. Данила Веприков, стихи
Заговор от Сомбатхея
Т.В. Иштриковой
pro memoria
Пыльный город нынче обильным ливнем умыт,
Зелень воспряла; улицы в этот момент я люблю,
Всю мою предыдущую жизнь ненавидя — люблю,
Как он оползает, в болото своими корнями и сваями врыт —
Городок в городке. Без нужды умножая ничтожность —
Надувная матрешка — этот город гораздо нелепей
Пупс на капоте — и то этот город гораздо нелепей, —
Чьей-то больной головы роковая оплошность.
Читать далее
Воскресное чтение. Наталия Черных, два рассказа
САН-КАРЛОС ДЕ БАРИЛОЧЕ
рассказ
1.
*
Он отволновался, как море. Не отжил, а именно отволновался. Глаза высохли. Теперь — не из воды, а из латекса. Вечные. Ахматова понимает – как это, когда из латекса. О том и написала: «и больше никогда не плачут». А прежде он долго плакал и волновался. Измучился, устал волноваться. Теперь отдыхает. Да и всё уже позади. Штиль.
Читать далее