Редчайшая удача для неигрового кино, для медиа, — служить подлинным фондом, хранилищем памяти, — не только описывая прошлое, но и оберегая его.
Шлюмпф не просто живописует Шультесса – он даёт ему жизнь. То, что снял автор фильма, не было достоянием публики – на самом деле, это была противоположность публичности, – нечто, оберегаемое Шультессом только для себя, — и исчезнувшее из сознания, использования и памяти тех, кто продолжает жить после его смерти.
Так произошло бы с Армандом Шультессом, если бы фильм Шлюмпфа потерялся или не был снят: словно такого человека никогда не существовало, словно вместе с его наследием и сам он был отправлен на свалку.
Читать далее