Особенно он был благодарен Корнею Иванычу Чуковскому – за то, что тот «подобрал его с земли». И еще дружил с его сыном, тонкая поэтика которого до сих пор не разгадана. Тьфу! – я хотел сказать «интонация», а получилась «поэтика».
Добычин не был сатириком и даже бесился от сближения его с Зощенкой.
Сатирик – уже писатель. А Леонид Иваныч был обыкновенный лысый человек с желчью, похожей на отличный сидр в пыльную жару лета 2010 года, а иногда на коньяк «Сараджева», который я еще не пил, но все говорят, что это почти лучший коньяк в мире. Леонид Иваныч был всего лишь служащим Губпрофсовета и Райуполтопа.
Читать далее →

Она выкрасила стены в синий цвет, через неделю — в зеленый…
Она жила одна в комнате, в которой только черное и белое…
Она молчала 28 дней (или 8), что не суть важно, потому что успела выйти из парадигмы линейного времени, — и ела сахарную пудру…
Пространство между… было окрашено в черное…
Паузы, как затяжной прыжок в неведомые измерения…

Она обнажила тело и заполнила белые листы на полу…
Она шагнула прочь — в ночь, в путешествие с дальнобойщиком — il — был так красив, что она захотела поцеловать его — версты пути скрасились его монологом о своей жизни — и…
Читать далее →