Редактуры, корректуры, подписи, гранки, гренки, шкварки и пенки. Фэнтези, короче
Однажды мне сделали предложение, участвовать в Альманахе. Я согласилась, не дождавшись вопросительного знака. И сразу стала почти счастлива. Какое волшебное, чарующее слово — Альманах! В нём и пряный восток с горящими щеками, и строгие монахи из замков с башенками, и всюду одно сплошное Ах. Я полюбила это название, это издательство и этих достойных коллег по Альманаху — хоть и не читала их никогда, но полюбила. А ведь будет ещё и блестящая обложка, и листочки пронумерованные с заголовочками, и фотка моя в полный рост на цыпочках и, самое главное, тысячи, тысячи читателей! И значит, это мой шанс сделать мир добрее и лучше. Чудом подаренный мне свет заблестит повсюду, веселя и украшая, а потом ко мне же и вернется, яркий, чистый, радостный, и, значит, всё не зря и бесконечно, и во всем есть смысл, даже во мне, играй, флейта!
Как вздох была вся эта суета: редактуры, корректуры, подписи, гранки, гренки, шкварки и пенки. Скорее бы выдох — выход из печати, мой Альманах, моя надежда!
Но медленно, так тягуче медленно иногда течет время. Дни ожидания, хоть и надо ценить каждый день, неповторимый и безвозвратный, были мне совсем не нужны. И когда уже стало казаться, что со мной никогда не случится ничего хорошего, да, именно в тот день (вроде это был вторник), я «всё-таки-на-всякий-случай-последний-раз-а-вдруг» позвонила и… мне ответили! Уставший голос сказал, что тираж уже развезли по городским магазинам, только оптовики еще не приходили, но они могут и не прийти, так что можете сами пойти и убедиться, чего раньше-то не звонили…
И вот я уже впихиваю пуговицы в петельки, пуговицы такие большие, а петельки такие маленькие, но это от волнения, наверное, и в зеркало стараюсь смотреть не просто, а внимательно — авторы Альманаха должны быть опрятны — и прячу под беретик непослушную прядку.
Присели на дорожку, так, дышим дальше. Дверь как-то по-особенному отворилась, и я вышла на улицу. Мир уже изменился, но мне еще надо было научиться это замечать. В колком снежном тумане расплывались светящиеся буквы над витринами. Зимний ветер морщил лица людей, они отворачивались, превращаясь в воротники и капюшоны, и я не могла решить, кто их них уже читал Альманах, а кто пока ещё не читал.
Ну, ничего страшного, сейчас я приду в большой, очень большой магазин. Там в книжном отделе люди покупают Альманах, а потом читают, и дают почитать своим друзьям, и просто хорошим людям, и нехорошим тоже — чтобы те стали лучше, и все вместе прямо до дыр затирают обложку, а что может быть красивее свежей глянцевой обложки? — только она же, до дыр зачитанная!
Я перешла улицу и вошла в стеклянные двери. В магазине было тепло, даже жарко, но никто не смотрел на меня, никто не улыбался, все спешили, даже те, кто ходил по кругу.
Я подошла к книгам.
— А где здесь последний номер Альманаха? — спросила я у ближайшей продавщицы.
— Мууу, — ответила продавщица.
Но я не растерялась и быстро нашла нужную полку, на которой вспыхнул милый моему сердцу глянец. Вот он, Альманах, а рядом — вот они, альманахи. Старые номера не все распроданы, жаль, но мой номер-то расхватают, еще и допечатывать придется, мало напечатали.
— А много уже Альманахов купили? — обратилась я к другой продавщице, на вид поумнее.
— Мууу, му-у-у-у, — ответила другая продавщица.
Я постаралась незаметно встать за высоким прилавком, чтобы поглазеть, как покупают. Но почти никто не подходил к самой важной полке. Ах нет, вот подошел юноша, ангельской красоты. Прочитал название, хмыкнул и пошел дальше. Какое у него глупое лицо!
У кассы стояли грустные люди, держащие в руках сборники угловатых законов и кирпичные медицинские справочники. Над ними висел плакат с вареным луком. А ведь на полке возле кассы Альманах был бы гораздо заметнее, всё равно очередь стоять, а тут вот пожалуйста, целый Альманах. Я решила попросить об этом продавщиц, но они все куда-то пошли, возможно, доиться.
Стало душно. Я вышла из книжного отдела и решила бродить по Большому магазину, заглядывая в лица людей. Эти лица пытались быть строгими и недоступными. Беззащитнее всего выглядели жующие пирожки — и я стала часто покупать пирожки и выразительно их жевала с видом автора Альманаха, жующего пирожки, но готового к творческой дискуссии.
Но никто не узнал меня и не спросил ни о чем. Много раз я спускалась и поднималась по круговой лестнице, искала, где людей больше всего. Ведь есть уже кто-то прочитавший меня, как же мне вас найти, как спросить хотя бы о чем-нибудь, например, понравилось ли? Голова кружилась, я неловко задела прилавок, зонтики и перчатки посыпались с него. «Если что-то потеряли, идите в радиорубку», — проворчали мне в затылок.
Я пошла-нашла радиорубку, вошла и поздоровалась.
— Пропавшие дети — бесплатно, мужья — рубль слово, вещи — два, реклама — пять, — прострочила, не глядя на меня, толстая радистка.
— А душа? — спросила я тихо.
— Пять рублей, — буркнула радистка, не задумавшись.
Деньги все потратились на пирожки, на объявление осталось мало. «Прочитавшие Альманах руки вверх!» — громко разнеслось по этажам. Как жалко, что в Большом магазине нет мостика, откуда можно было бы увидеть всех. Мне пришлось быстро бегать в надежде заметить моих читателей, пока их руки еще не опустились. Но руки, которые мелькали передо мной, считали деньги, несли пакеты, щупали ткань и примеряли часы. Задохнувшись, я остановилась.
И вдруг увидела, как внизу мужской человек в куртке с заплатами тянет вверх руку. Я полетела вниз, перескакивая пролеты, но его вторая рука уже тянулась, уже дотянулась и почесала подмышку, в которую я чуть не ткнулась носом с разгона.
— Извините, — сдавленно пробормотала я и толстым кроликом выскочила на улицу.
Наверно, я долго была в Большом магазине, потому что зима уже кончилась, и по Невскому первомайской демонстрацией шли люди. Толпа увлекла меня. Ослепнув от яркого солнца и пестрых плакатов, я шла, пытаясь на ходу снять зимнее пальто. На меня пролили пиво, кто-то засмеялся. Но мне было не до смеха, мне надо было, обязательно надо было спросить про Альманах.
Мы прошли арку Главного штаба и вышли на Дворцовую, где было очень много людей, которые, похоже, чего-то ждали. Я полезла на Александрийский столб, чтобы громко крикнуть оттуда — тогда бы меня многие увидели и услышали.
Но пока я, ломая ногти о пыльный гранит, пыталась подтянуться, кто-то, использовав меня как лестницу, залез на колонну первым. Оказалось, это парень в косоворотке, с простым, но очень возбужденным лицом.
— Народ! — закричал он, почти оглушив меня, — Во дворце вино и бабы, три дня гулять будем! Вперед!!! Ура!!!
Все побежали брать Зимний. «Ура!!!» — ревела площадь. Боясь быть затоптанной, я бежала вместе со всеми, спотыкаясь и цепляясь за кого-то, лишь бы не упасть. Меня отталкивали и неслись дальше.
— Альманах, — хрипела я на бегу, силясь перекричать рёв — Альма… ах… ах…
(2003 год)
Коппола Дарья. Альманах: 3 комментария
Даша, как приятно видеть вас на Книгозавре!
Спасибо вам за стихи ))
Вы абсолютно правы, Алексей)
Очень понравилось.
Только, кабы было бы можно, то не «Альма… ах… ах…»
А «Альма… нах… нах….» так и по сути и грамматически вернее.
И смешней.
:)))
Даша, как приятно видеть вас на Книгозавре!
Спасибо вам за стихи ))
Вы абсолютно правы, Алексей)
Очень понравилось.
Только, кабы было бы можно, то не «Альма… ах… ах…»
А «Альма… нах… нах….» так и по сути и грамматически вернее.
И смешней.
:)))