Записавшись в сообщество «Лимонов вне политики» я читаю главы «Книги мертвых — 2». Очень полезное чтение. Лимонова я давно не перечитывала, а тут можно читать не только его, но и то, что он пишет о других людях, тех, кого знаем. И кого знал автор — был знаком, любил, работал или — одна-две встречи случились в жизни, после которой пришла смерть.

В главе о Сергее Довлатове есть вещи, идущие вразрез со всеобщей любовью к Сергею Донатовичу и потому уже крамольные, возмутительные. Мы ведь такие — любить, так сразу в красный угол поселить. И чтоб не трогал никто, иначе сходу разберемся, что ты за личность такая — не любишь, следовательно, ты сам такой и сякой (тут переход на личность и потому уже неинтересно). И я не об этом хочу сейчас.

Выписывая из главы цитаты, пришедшиеся мне по вкусу, я задумалась над тем, а как мы выбираем свое? Следуем ли рекомендациям посмотреть, соответствует ли сам сказавший сказанному? Считается — надо следовать. Логично это. Если человек что-то советует и о чем-то говорит, он должен своим собственным примером подкрепить, проиллюстрировать, чтоб последователи поверили, и так далее.

Но иногда мы находим созвучную мысль у человека совершенно чужого, который весь «не такой». Но — сказал! То, что надо сказал, и оно зазвучало внутри и помогло, ответило на мучающие вопросы, осталось в памяти — светить, показывать кусочек сложной дороги, которой идет каждый, кто хочет стать личностью, а не автоматом с незыблемыми принципами, пусть даже логичными.

И что же — не верить? Отбросить, потому что логика велит?

Я думаю — нет. Человек намного сложнее, чем все законы логики. И слепая вера в чужие указания всегда останется слепой. Я думаю, только совмещение своего опыта и своих ощущений с чужими мыслями позволит человеку двигаться дальше, потому что верить надо не только учителям, какими бы они не были — удачливыми или ничего по меркам большинства не добились, но и себе.

Слушая других — слушай себя, жди, когда зазвучит. Всё вместе — накопленный опыт, черты твоей собственной личности, цели, способы, которые тебе нужны и те, которые неприемлемы, желания, мечты.

Найди верную ноту. И верь — сердцем и головой. Получается так…

А вот и цитаты:

«Я не относился к нему серьезно, то, что Довлатов сочинял и начал публиковать («Соло на ундервуде», 1980; «Компромисс», 1981; «Зона. Записки надзирателя», 1982; «Заповедник», 1982), воспринималось мною как полная хохм бытовая литература. В ней, по моему мнению, отсутствовал трагизм. Когда впоследствии, уже после своей смерти, Довлатов сделался популярен в России, то я этому не удивился. Массовый обыватель не любит, чтобы его ранили трагизмом, он предпочитает такой вот уравновешенный компот, как у Довлатова: так называемый приветливый юмор, мягкое остроумие, оптимистическое, пусть и с «грустинкой», общее настроение. Мой «Эдичка» большинству обывателей был неприятен, чрезмерен, за него было стыдно, а герои Довлатова спокойны без излишеств.»

«Что я думаю сегодня о его творчестве? В сущности, думаю то же, что и в 1980-е годы. Что писателю Довлатову не хватает градусов души. Что раствор его прозы не крепкий и не обжигающий. Самая сильная литература ― это трагическая литература. Тот, кто не работает в жанре трагедии, обречен на второстепенность, хоть издавай его и переиздавай до дыр. И хоть ты уложи его могилу цветами. Ну а что, это справедливо. Только самое жгучее, самое страшное, самое разительное выживет в веках. Со слабыми огоньками в руке не пересечь великого леса тьмы.«

(Эдуард Лимонов. Книга мертвых — 2)