До прочтения я почему-то считала эту книгу исключительно сатирической и не знала о ее антиутопичности — хотя “Войну с саламандрами” с полным правом можно поставить на одну полку с Хаксли и Замятиным. Уже потом я встречала определения “памфлет” и “научно-фантастический роман”, и они вполне оправданы: направленность произведения позволяет назвать его памфлетом, а художественный прием, положенный в основу сюжета, — не что иное, как фантастическое допущение. Большое мастерство, конечно, взять такое с первого взгляда незначительное предположение как существование больших саламандр и довести его до логического конца, который граничит с абсурдом. Именно это поражает больше всего — неумолимая логика происходящего, которая раскручивает события так, будто они происходят в действительности.
Однако сатирой это произведение ощущаешь только тогда, когда заканчиваешь читать книгу и оглядываешься назад, подумать над ним — при чтении я его воспринимала исключительно как фантастику. Потом же размышляешь, сравниваешь, примеряешь — и видишь, что нечто, смутно ощущавшееся в процессе чтения, в человеческом языке соответствует слову “сатира” и иногда — “гротеск”. В этом отношении показательна следующая цитата:
Через несколько лет после возникновения первых саламандровых колоний в Северном и Балтийском морях немецкий исследователь д-р Ганс Тюринг установил, что балтийская саламандра — очевидно, под влиянием среды — отличаемся некоторыми особыми физическими признаками: она якобы несколько светлее, ходит прямее, и ее френологический индекс свидетельствует о том, что у нее более узкий и продолговатый череп, чем у других саламандр. Эта разновидность получила название der Nordmolcn или der Edelniolch (Andrias Scheuchzeri varietas nobiliserecta Truringi).
Вслед за тем и германская печать начала усердно заниматься балтийской саламандрой. Главным образом подчеркивалось, что именно под влиянием немецкой среды эта саламандра превратилась в особый и притом высший расовый тип, который природа, бесспорно, поставила над всеми другими саламандрами. Германская печать с презрением писала о дегенеративных средиземноморских саламандрах, вырождающихся физически и морально, о диких тропических саламандрах и вообще о низших, варварских и звероподобных саламандрах других наций. От исполинской саламандры — к немецкой сверхсаламандре, — так звучал тогдашний крылатый лозунг. Разве не немецкая земля была первичной родиной всех саламандр нового времени? Разве не Энинген был их колыбелью — тот Энинген, где немецкий ученый д-р Иоганн Якоб Шейхцер нашел величественный след саламандр еще в миоценовых отложениях? Нет ни малейшего сомнения в том, что первичный Andrias Scheuchzeri родился на германской территории за много геологических эр до нашего времени; и если он рассеялся впоследствии по другим морям и климатическим зонам, то заплатил за это вырождением и задержкой в своем развитии; но как только он вернулся на свою прародину, он снова становится тем, чем был когда-то: благородной северной шейхцеровской саламандрой — светлой, прямоходящей и с продолговатым черепом. Следовательно, только на немецкой почве могут саламандры вернуться к своему чистому наивысшему типу — тому, который был обнаружен великим Иоганном Якобом Шейхцером на отпечатке в Энингенских каменоломнях. Германии необходимы поэтому новые обширные берега, необходимы колонии, необходимы открытые моря, чтобы повсюду в немецких водах могли размножаться новые поколения расово-чистых, первичных немецких саламандр. «Нам нужны новые жизненные пространства для наших саламандр» — писали германские газеты.
Да, роман Чапека сводится к предложению “что было бы, если…”, но проработка последствий и выписанный мир поражают тщательностью и цельностью. Сам автор, кстати, говорил о произведении следующее: «Критика сочла мою книгу утопическим романом, против чего я решительно возражаю. Это не утопия, а современность. Это не умозрительная картина некоего отдаленного будущего, но зеркальное отражение того, что есть в настоящий момент и в гуще чего мы живем«. И «Война с саламандрами» актуальна до сих пор — я не сомневаюсь, что если бы фантдопущение вдруг осуществилось, люди бы действовали во многом так, как описано в романе. Может быть, чуть медленнее и осмотрительнее. Так что книга позволяет осмыслить некоторые черты природы человеческой — и посмотреть на себя со стороны.
Нет сомнений, что мир саламандр будет счастливее, чем был мир людей; это будет единый, гомогенный мир, подвластный единому духу. Саламандры не будут отличаться друг от друга языком, мировоззрением, религией или потребностями. Не будет между ними неравенства в культурном уровне, не будет классовых противоречий — останется лишь разделение труда. У них не будет ни господ, ни рабов, ибо все они станут служить лишь Великому Коллективу Саламандр — вот их бог, владыка, работодатель и духовный вождь. Будет лишь одна нация с единым уровнем. И мир этот будет лучше и совершеннее, чем был наш. Это — единственно возможный Счастливый Новый Мир.