Он известен, он знаменит по праву, он писал и получал признание — в двадцать шесть лет стал обладателем высшей в Японии литературной премии — премии Акутагавы.

А еще его читали. Читала и я, начав с «Четвертого ледникового периода» в том возрасте, когда вся фантастика читается от корки до корки, лишь бы она к фантастике была причислена. И после, слушая ахи и охи по поводу «Женщины в песках», читала «Человек-ящик» и «Чужое лицо» — романы болезненные и выморочные в своей наизнанку вывернутости, когда текст похож на человеческое тело наружу тем, что и называют «внутренностями»: кишками, легкими, еще бьющимся сердцем и болтающимися почками, и все это подвергнуто внимательнейшему рассмотрению через лупу с последующей подробнейшей фиксацией.

И лишь потом «Женщина в песках». Наверное, так и надо было, потому что от безжалостных интеллектуальных игр надо было вырасти в человека, чтобы прочитать о человечности.

Роман достался мне в затрепанных до невозможности старых журналах, у которых и обложек-то не было, а все прочие страницы и служили обложкой для скрытой под ними огромной долины, полной песка, из которой нет выхода к прошлому, к обычной жизни, к людям, что составляли это прошлое, и есть выход лишь один — внутрь себя. Питаться собой, жить на внутренних ресурсах, и — выжить. И — не только.

Такие остались воспоминания о романе. Наверное, если перечитать сейчас, окажется, что суть его я трансформировала для себя, но в этом одно из главных взаимодействий человека и книг его судьбы. Прочитанный давным-давно роман Кобо Абэ «Женщина в песках» для меня одна из таких книг. Книга моего ума и моего сердца.