Я читаю глазами. И книжка Марины Куновской с иллюстрациями Светланы Ветровой мое внимание сразу привлекла. Хорошая такая книжка, симпатично оформленная, приятного цвета. Но начала не с нее, читала другое. И слегка маялась. Другое не все понравилось. Читала, вздыхала, а потом чай уходила пить, прихватывая что-то из любимого старенького — прислонить к сахарнице.
Но читала терпеливо и кротко. Обещала, надо прочесть. Так же кротко за книжку Куновской «Second Hand» взялась. И ну — радоваться. С первых же строчек.
Мой танк уютен и человечен:
Цветной фланелью обиты кресла
И в меру пульт приборный подсвечен,
И четко виден прицельный крестик.
……
Мурашки по спине. Со мной всегда так, когда читать дальше — хочется. Просто — нравится читать, проговаривая строки про себя, вкусные они. А потом вдруг концовка стихотворения:
…И если даже мой танк стреляет,
то убивает совсем не больно.
Вот так. И мурашки становятся ледяной крупкой. Пусть даже Марина этого и не хотела. Или пусть другой читатель поспорит со мной о смысле, или даже я потом перечитаю, и сама с собой поспорю о смысле. В этом, кажется мне, и есть смысл правильных слов — в неоднозначности их. Потому что — живые, настоящие.
Я набираю телефонный номер и кричу в трубку, чтоб слушал, слушал. И листаю страницы, потому что — выбрать не могу, что читать — телефонное время превращается в деньги, надо выбрать самое. Не выбирается, потому что самое — все. И тогда я читаю просто подряд, два стихотворения, третье. Радуясь, что я не одна сейчас у Марины, что есть еще человек. Радуясь, что оба мы только что открыли для себя поэта.
Мимо пьяных фрегатов — белый, будто из райских вод,
Мимо сонных людей, что молиться и плакать не смеют,
Он идет, как по нитке, по гребням дрожащих волн —
Наши карты надежны, мы забыли смешные приметы.
Смотрю на год издания книги. Поздновато открыли, конечно, стихи написаны в восьмидесятых-девяностых. И в этом тягостное недоумение. Они настоящи, они живые и очень талантливые. Почему же так мало известно о прекрасном поэте Марине Куновской?
Возможно, сама Марина не считает стихи главным в своей жизни — есть одна книга, может быть, будет вторая и — ладно… Или что?
Сведения, которые я уже нашла в сети:
Марина Куновская. Поэт. Родилась в Ленинграде, выросла в Борисове (Белоруссия). Окончила факультет журналистики Минского университета. Независимый журналист, член координационного совета общественной организации «Женский ответ». Книга стихов «Second hand», книга «Укрощение строптивой кухни». Публиковала также переводы современной поэзии с белорусского на русский и с русского на белорусский языки.
Но я сейчас лишь о книге стихов. Вся она состоит из посвящений. Очень разных. Не конкретным людям, а категориям людей. Есть посвящения экологам, классным дамам, замужним женщинам, одиноким мужчинам (грустная история о папе Карло, что протопил печь еще не вырезанным из полена Буратино), автобусу номер 18 и много-много других. Потому и темы стихотворений — самые разные.
Юмор или ирония в стихах? Скорее — мягкая улыбка. Почти во всех. Даже в самых грустных. Просто там улыбка — печальная. И великолепнейшее чувство меры. Ни одно стихотворение не заставило поежиться от излишнего пафоса, истеричности, иронизирования либо морализаторства. Будто подходит автор к самому краю и — останавливается вовремя, там, где нужно.
А там, где улыбка не нужна, в строках – настоящее темное горе. Без соплей:
…Шагали соседи, и ящик качался
На длинных костлявых плечах,
И тело по доскам скользило рывками,
За гвозди цепляясь в углах.
Но я никогда не видала живую –
А мертвой уже не помочь –
Невесткиной тетки по сводному брату
Двоюродной бабушки дочь.
Конечно, это ум и это талант. Прекрасное сочетание. Оно дает свободу и автору и читателю. Читать стихи, написанные не на пределе, не на крике. Идти за автором в его широкий и большой мир, не натыкаясь локтями на стены и не пригибая головы. В этом надежда. Автор — наш современник, значит, будут еще стихи и книги, я очень на это надеюсь.
А пока, спасибо минскому издательству «Виноград» за книгу, которую я держу в руках и, пока не отобрали, перечитаю еще неоднократно.
Спасибо Марине за стихи и Светлане Ветровой за философские в книжке картинки. Особенное спасибо за надпись крупными буквами ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ на задней обложке.
И что я там говорила о претензиях? Одна задумчивая — почему название такое? Почему — вторые руки? Из-за посвящений, которые как бы заставили автора оттолкнуться от них и писать? Тогда претензия снимается. Тем более, что название запоминается крепко. Вторая претензия… Автор! Почему Ваше имя мелкими такими буковками на обложке? Почему? Сразу его и не разглядишь. Хотя… Прочитав книгу, я уж имя Ваше накрепко запомнила, и мелкие буковки мне не помешали.