Жан Габен в роли комиссара Мегрэ в фильме «Мегрэ и дело Сен-Фиакр», 1959

С великим удовольствием читаю трехтомник Сименона «Весь Мегрэ». Несколько основных вещей, по ходу чтения.
Романов много. И они хороши. Емкая, без лишней воды, но очень сочная и живописная проза. Стыдно мне должно быть, но за Сименона я очень долго не бралась по одной причине: слишком уж много романов, наверняка там несколько хороших, а прочие проходные, послабее, ибо — слишком уж много. А нет проходных, все написаны очень хорошо; и обидно, что я не умею останавливаться и читаю быстро (сейчас уже не так быстро, как раньше, научилась замедляться). Хороший роман всё-таки это форма, которая требует осмысления, и побыть с историей после того, как она рассказана. Но я могу ведь потом перечитать, так? Уже спокойнее, не торопясь и зная, что чтение будет в удовольствие.

Дальше. Да, совершенно не зря, говоря о Сименоне, вспоминают Бальзака. Он пишет, собственно, не о Мегрэ, а щедро открывает галерею разнообразнейших человеческих типов, характеров и пр-пр. И весь немногий экшн в его историях почти и не нужен, ну скажем, менее важен, чем эти постоянные перемещения комиссара от одного персонажа к другому — поездом, на велосипеде, пешком…
Ещё. Удивительнейшее, доведённое до совершенства умение написать пейзаж, окружение, — коротким абзацем, уверенно сцепленным с происходившими событиями (последняя строка событий — первая строка описания места) и с теми, которые вот-вот произойдут (последняя строка описания места — уже вписана в продолжение истории). Я как писатель, знаю, как важно это умение. Мне самой, насколько я помню, такое удалось пару раз, я это отметила и трогательно этими абзацами гордилась, понимая, что вдруг создала трехстрочные шедевры, явно прыгнув выше своей писательской головы. А тут — вся проза написана именно так. Прям хоть выбирай эти абзацы и читай их с дополнительным, уже писательским восхищением (как это он? А, ну-ка, как это тут?), что я и делала.
Последнее пока. Романы мне понравились намного больше рассказов.
Ах да, как же без меха зуава, то бишь, обратим внимание на переводы.
Они разные, но чаще хорошие, и поэтому снижение уровня в отдельных романах сильно режет глаз. В одном, к примеру, в повествовании вдруг расплодились восклицательные знаки, я в первый раз такое встречаю))). Пишет себе автор, пишет, рассказывает. И вдруг три, а то и четыре предложения подряд — восклицательные. Причём, на пустом месте. Типа: сидит у окна. Обычная мещаночка! В руках мнёт платочек! Смотрит украдкой! Кусает губы, явно собираясь что-то сказать!
Я так и ждала, что дальше пойдут уже два восклицательных!! А лучше три!!! Или сразу четыре!!!
Утомясь, я нашла другой перевод про эту же мещаночку с платочком и убедилась, что там возгласов Сименона ровно в три раза меньше. Хотя да, он любит восклицательные, но не до такой же степени!!!
Или вот ещё перл явно от переводчика: в одной из историй у Мегрэ «крупные глаза». Я уж молчу, что во всех прочих романах — «маленькие глазки» — он ведь почти толстяк, грузный, с широким лицом. И вдруг…
И как мне теперь развидеть на этом широком лице «крупные глаза»? Даже если они большие или широко раскрылись, как-то более по-русски нельзя было перевести? Но таких перлов немного, ладно.
Тем более, такой сокрушительный, его теперь можно взять на вооружение — девушка с крупными глазами, к примеру…