В детстве у меня была такая.. традиция, что ли. Традиционная игра перед сном.
Я лежала в кровати с закрытыми глазами и фантазировала: представляла себе, что живу внутри дерева – огромной липы, в которой сделан домик с несколькими этажами, уютной мебелью, круглыми окнами.
На верхнем этаже – спальня. И вот как-то утром я просыпаюсь, засовываю ноги в тапочки и по легкому рассветному холодку подбегаю к окну. А за стеклом – снежная гладь!
То ли я проспала пару месяцев, а это время все валил и валил снег, то ли за ночь кто-то опрокинул много-много сугробов на окрестности, но теперь можно было вылезти из окна спальни и заскользить на лыжах по солнечно-морозной глади, огибая печные трубы и телевизионные антенны, можно скатываться с крыш, как с горок, а под снегом рыть тоннели.
Вот такая постоянная игра-фантазия у меня была.
От книги «Пока подружка в коме» Коупленда создается впечатление детской фантазии-игры, созданной, правда, с примесью черных взрослых красок. Как страшно, когда тебя заставляют просыпаться от подростковой жизни-Космоса, когда приходится взрослеть.
В голове у подростка – Бог, Космос, Любовь, Дружба. Абсолютные категории жизни, которые еще чисты и не затянуты обыденной пылью потребления, домашних забот, мелких страхов и неоплаченных квитанций.
Лежа на спине на хрустящем снегу, глядя в звездное небо, подросток дает сам себе клятву – быть всегда… и не просыпаться, пока не настанет что-то настоящее, что-то такое же истинное, как это небо над головой.
Кто же знает, что эта клятва может сбыться, да к тому же еще и привести к концу света – самому настоящему.
Ведь если человек перестает понимать мир, то почему бы тому и не забыть о человеке?
Однажды все остановится, говорит Коупленд. Самолеты упадут, как груда железа, магазины опустеют, дома превратятся в склепы. Люди уснут, потому что они так и не задумались, зачем же нужна им жизнь, так и спасовали перед самой главной тайной – перед Космосом в голове.