Сергей Рок. Автор нескольких романов («Разговор с джинсами» издан в луганском ШИКО) и множества блестящих рассказов, которые не раз появлялись в «Воскресном чтении» Книгозавра.
О хорошем писателе сложно говорить, если не говоришь о его текстах. Наверное, лучше всего сказать, что Рок продолжает писать, и это каждый раз ново, удивительно и исключительно талантливо.
По нашей традиции вместе с пожеланиями счастья, творчества, богатства и здоровья, мы дарим имениннику его собственный текст, на этот раз выбранный для публикации самим автором. То есть, совершенно новый, из того романа, который пишется сейчас.
SSSR
Отрывок
Всё это было всем. Так и надо говорить. Я вышел уже на следующий день, еще — за «завтраком туриста» и «Ркацители». Удивительное вино, и пить его надо стаканами по 0.5, как чай или молоко. В голове свежеет. На коже рук оседает удивительная прохлада. Будто ты — некая поверхность, на которой суждено собраться инею. Знаете, вот так у железа. И не зря говорят, когда ругаются — железа мать!
Ну, попробуйте еще так же. Мать твою за ногу! Ну, можно пробовать и другие предметы. Стекла мать! Звучит? Не знаю. Урана мать! Слишком интеллектуально. Тогда надо еще сильнее — бериллия мать! Ну, все это словоблудие.
Потому иней может оседать и на бетоне. И на крыше, конечно же. У человека тоже есть крыша, и когда он пьёт настоящее «Ркацители», то этот недюжинный свежак всегда с ним. Его можно не прятать в карман. Он с тобой. Он с тобой.
Ты делаешь этот морозный глоток, ты словно фин, или финн, как правильно? Предположим, ты сам Дед Мороз, и ты срезал ёлку, ёлка бухая, кричит, просит секса.
Словом, я заговорился. Потому что после этого я поехал в Сомово. Я знаю — это место, где нечего делать. Существует деструктивное. Это вот как бывает сопутствующее. Если ты любитель магазинов, то там ты его и встретишь. Всё это касается магазинов Советского Союза, потому что там, откуда мы вышли, есть всё, но это не уменьшает пагубного влияния беспонта на души населения. Они затрагивают и меня.
Так вот, я просто сел на автобус, мысли мои были практически вешними птицами. Многое, что мечталось. Сомово. Что там делать? Ужасное место, сосны, сосны, железная дорога, и… Нет, когда был лозунг «Внимание, они уже здесь», я тогда сразу же подумал про Сомово, потому что, где ж им еще быть?
На свете есть еще и другие места.
Мне есть, что вспомнить. Однажды Шеф собрал нас и спрашивает:
-Ну что мальчики, кто поедет гасить?
-Гасить? — спросил Родной (это у него фамилия такая). — А чо гасить? Сейчас сядем, накроем, и будем гасить.
-У тебя, гляжу, язык заплетается, — заметил Шеф.
-Да. Но у меня отмастка. Я бухал.
-Где ж ты бухал, родный?
-Не родный, а Родной. Хотя какая разница, комманданте. Я был на Тортуге.
-Ром привез? — спросил Мурат.
-А ты привёз насвай? — стал кривляться Родной. Было видно, что он чуть ли не в доску.
-Ладно, проехали, — сказал Шеф, — может поспишь пойдешь?
-Извините, — ответил Родной, — на работе я в форме. Издержки.
Тут и я был, и Дро, и Семёнов, и Славик Обезьянских, Тодди, еще много ребят, которых я не знал, так как всех нельзя знать, были приборы, они тоже у нас работают, и я их тоже не знаю. Это другой отдел. С одним прибором я дружил, это был ДС-80, такая железка на колёсиках. Когда наливали, он выливал напитки в отверстие датчика для анализа среды и громко хохотал.
С ним было весело. Я раз был с ним на задании. Нужно было просто проскочить по улицам, и вот, мы были там — ни время, ни место, ни язык я не мог идентифицировать. Наверное, это было чистое нигде. Кругом было также полно всякого электронного барахла, многие фиговы роботы служили человеку, но сами человечишки подвыродились, стыдно смотреть было.
Я был уверен, что там царит сухой закон и запрещено курение. Но оказалось, что ни то, ни другое — то есть, раньше такое было, а когда эти самые человечишки выродились, уже и не нужно было запрещать, при чем, можно было запросто забухать где-нибудь на скамейке. Но мы нашли один кабак. Там людей не было, но также имели место приборы.
-Позорно, — сказал я, — пьяные железки.
Все посмотрели на меня.
Так вот, ничего там больше и не было, но ДС-80 был отличным собутыльником. Хотя у него нет головы. Он просто есть цилиндр с колесиками. И всё тут.
А что о Шефе, так он и говорит:
-Надо провести зачистку.
И ждёт. Ждёт — кто ж из нас самый кровожадный, кто хочет учинить резню. Я стал волноваться — меня, как чувака ответственного, могут отправить в обязаловку. Я ничего. И руки у меня откуда надо растут, но всё равно — как-то всё это не по мне. Без Бэ.
Потом вызвалась молодёжь. Им выдали ножи, и они удалились. Но в истории ничего такого не было. Наверное, и была резня, или зачистка. Могло быть так: сначала — высадка. Прилёт. Анализ земли. Потом, ловят людей, также для анализа. Вставляют в уши железную спираль, втыкают в глаз электронную иглу, дергают за нервы. И тут появляются ребята, достают ножи, всех режут. Трупы упаковывают и консервируют в спецпакетах. В тарелку кладут заряд взрывчатки и отправляют по обратному адресу.
Впоследствии я поговорил со Шкафом Бабаяном, который туда ездил. Неплохой пацан.
Он говорит, мол:
-Лучше всего класть в тарелку V-газы.
-А чего так?
-Мрут, как мухи.
-А ты проверял?
-Тебе то что.
-А что, если они нам пришлют?
-Если пришлют в Америку, то ладно. А нам-то чего? На Руси выжить — подвиг. Что нам V-газы?
Оно, может, и верно. Потому такие мысли и были в моей голове. То есть, какие такие мысли? Я думал, надо было всё ж прошвырнуться по периферийным магазинам и поискать «Гавана Клуб». Но в какие годы он продавался? Продается ли он сейчас? Если вы заметили, всю эту цепочку я выстроил именно для того, чтобы сказать об этом прекрасном напитке. Заметьте. Родной — ром — последующий рассказ — и вот — мои помыслы.
Водка — водкой, но не водкой единой. Сорт пива один. Вина завались. Нет, надо бы, может, иваси, с картошкой, с луком, с маслицем. И слюнки так и текут. И я даже не думаю о том, что мы до сих не сняли никаких герлов, чтобы развеять тоску биологическую.
Наверняка, Дро вышел снова в Википедио, и там прочёл слова Сталина о водке.
«…Кстати, два слова об одном из источников резерва — о водке. Есть люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках. Это — грубейшая ошибка, товарищи. Ежели у нас нет займов, ежели мы бедны капиталами и если, кроме того, мы не можем пойти в кабалу к капиталистам, не можем принять тех кабальных условий, которые они нам предлагают и которые мы отвергли, — то остается одно: искать источников в других областях. Это всё-таки лучше, чем закабаление. Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются….»
Я предчувствовал. В Сомово, тем более, я ехал не просто так. Дро обнаружил детализированные альфа-колебания, 2 куба по 0.12. Мы даже и не думали. Мы выпили, и я поехал. Вдвоём ехать нельзя, если там что-то опасное, то ни к чему два трупа. Да и что вы — боюсь ли я чего? Скажете еще чего.
Приехав в Сомово, я зашел в хозмаг. Просто зашел, поностальгировал. Да, товару было много, весь он приводил в трепет. Потом, на моём пути был тот самый дом.
И во так думал: если они, сволочи, завсегда пасутся именно в Сомово, то это могут быть те самые. Ну, может быть, прислали нам в обратную открытку. Я зайду, а тут — V-газы. Как не погореть на них? Ладно еще, Зарин.
Мне повезло. Прямо на улице в кружок закруглились бухарики.
-Мужики, налейте, а, — сказал я, — а то помру.
-О, мужик, гаси, — ответили мне.
Пили они самогон, из четверти. Закусывали арбузом. Густо, конечно. Обычно на таких процедурах либо занюхивание волосами товарища, либо кусочек хлеба на всех. Поэтому, считай повезло. Но это знаете, это ж 82-й год. Любому желающему на улице наливают гранёный стакан. Нормально. Люди не злые. Они живут в лучшем мире. Больше нет таких миров. Везде, во все остальные эпохи, народ жмётся, зимой снега не допросишься.
Я выпил не закусывая.
-Молодец, паря.
-Ну ладно, пойду я, — сказал я.
Это нормально. Это сейчас так нельзя. Но правда и не знаю я никакого сейчас. Где сейчас?
Эх, поговорил бы я про время. Ведь я еще и писатель. Но я шифруюсь. И правильно. Нельзя быть просто писателем. А то мало ли чего.
Пишу я и для души, и для денег. Работал я, например, с порнороманами. Меня ценят. Но там, где там…. Хотя нет, не ваше дело. Не буду всего этого раскрывать.
Когда я вошел в тот дом, уже было понятно, что будет пахнуть жаренным. Двор — сосны. Нехорошо как-то. Как будто люди в лесу живут. Ребёнок на крыльце с фоном — я сразу определил, что от него идёт четкий и уверенный фон. Урановый, должно быть, ребёнок. И потому, никого не спрашивая, я вошел внутрь. И там она сидела за столом. Вся такая в юбчонке, вся такая светящаяся своим взглядом — некая Алиса Селезнёва, рыженькая, правда. Ей бы прямо оттуда, из Сомова, на бал. И там бы она кружила в танце с офицером — он бы отправился на войну, а у неё из груди вы выскочила железная штучка с шипами.
Ведь что такое любовь? Идешь ты по улице, и видишь, и говоришь: дэвушка, дэвушка, и всё такое. Но даже и смерть можно любить, но не безмолвные жуткие болванки.
Да и с человеком можно поиграть на револьверах. Кто быстрее. А с ней — никогда. Вот так и теперь случилось.
Я быстро сработал, но она, эта Алиса Селезнёва, первой засадила в меня электромагнитным зарядом. Я отлетел к дверям. Автощит, штучка, которая выстроена мне прямо в мозг, сработала надежно. Зато ответный удар на заставил себя долго ждать. Я брал с собой пару авторучек с мезонным разрыхлителем.
И всё правильно. Это была Арфа-Даша. Я подошел, она дергалась в конвульсиях, из пробитой груди сыпались искры.
-Такая ты, сучка, — проговорил я.
Надо было валить .Что до ребёнка, то, скорее всего, он выполнял роль антенны, и я не справился о нём. Я вынул лазерный нож, ударил по черепушке и отскочил — у них, у сволочей, всегда стоит какая-та резервная гадость. Даже когда все системы поражены, она может выпросить вперед какую-нибудь замечательную прибамбасину — и она оттяпает тебе в лучшем руку.
Унтевскому, насколько я помню, вот так отрезало голову. Нет, он потом жил. Голову отвезли в институт. Там она стояла, с трубочками, с разными растворами. Приходили друзья, спрашивали, как же ты, товарищ, теперь?
Он отвечал: мол, и так неплохо. Страсти прошли. Ветра улеглись. Живая голова — это очень даже концептуально. И все мы думали — а может, и прав он? Может быть, стоит отказаться от тела и жить сугубо вот так, жить по жизни шаром.
И тогда звонит тебе, например, друг.
-Как ты, дружище?
-Нормально.
-Как сам?
-Живу по жизни круглым, друг. По мелочи не заморачиваюсь.
-Употребляешь?
-Да. Бухаю Кантом. Бухаю Ибн Синой. Сенека — он слабый. Сладковатый. Монтень лучше. Но раз брал Монтеня самопального — ох, и пробивает.
Ну, я и не знаю, что теперь с ним, с Унтевским. Может, он и сейчас в виде головы обитает — да и правильно, если нравится. Я так считаю.
Но что же было дальше? Нет, в конце концов этот чертов ребенок таки вошел и стал гасить по чем зря, у него был какой-то лучевой прибор. Всё это грубо и гадостно, и, конечно, генератор меня снова прикрыл, иначе бы я сделался цыпленком. Я же его загасил только с пятого раза. Дом к тому моменту уже полыхал, как пирамидка из спичек. Без электронного прикрытия я бы не выбрался. И вот, на выходе, я напоминал парня, который вышел из ада. Более того, на заднем дворе стоял моцик — «Восход 3М». Я был объят пламенем. Электронные волокна плелись, и голова от этого жутко трещала, так как нельзя, чтобы живой человек легко переносил все эти имплантанты.
Я завел моцик и поехал. Огонь не сдавался, сволочь. Это было опасно для проводов. Как же всё вот так? Огненный мотоциклист. Потом, в народе, будет ходить эта легенда.
Но фиг. Фигушки. Кина люди еще не обсмотрелись, скажут — просто, какой-то местный подпалился и валил, наверное, вор. Потому и хату поджёг.
Когда я прибыл, мы всерьез употребляли. От автощита по голове ходили дурные волны.
Мы начали с портвейна «Хирса».
Настоящее вино, даже если оно не настоящее, но эсэсэровское, быстро снимает радиацию и прочие нехорошие дела.
-Загаси пузырь, — посоветовал Дро.
-Не, давай. Виноград?
-Да, закусывай. Ты не заметил, какая модификация Даши была?
-Седьмая.
-У седьмой, если не ошибаюсь, разрядник на 500 киловольт. Если засадит, то конец.
-При чем здесь разрядник? — спросил я немного нервно (так как правда — при чем тут разрядник, у неё есть и основной арсенал).
-Да я просто. Когда она выполняет роль женщины, то может зажать. А потом, какая из неё женщина. Нет ничего хуже. Помнишь, Витю. Как его фамилия. Ну тот, шебутной.
-Ну помню, — сказал я, — Петров, кажется.
-Во, Петров.
-Ты о том, что он баб резиновых коллекционировал.
-Во-во!
———————-
маленькое авторское послесловие
Роман можно читать на сайте http://sergeyrock.ru
Сейчас почти нет читателей. Это — странное время. Сейчас очень много писателей. Они пишут всё это типа в прорву. Есть некий предмет с дырой. Он зовёт. Люди пишут. Концепт «эта страна» остаётся. Существует литература, существует литература, например, нефтяной жилы. Это когда вы пишете, но ваш читатель — прорва. Та самая. А нефтяное — это другое. И потому, порой, скептицизм зашкаливает. Всё это напоминает странный ринг. Хотя нет, всё чаще — воронку, куда катится горох. Точно. Это — гороходробилка. Каждая горошина — это очередной писатель, который хочет. Чего-то хочет. Не знаю, чего именно.
SSSR, впрочем, это что-то вроде фантастики. Агенты Влас и Дро отправляются в СССР, в 82-й год. На первый взгляд, казалось бы, для того, чтобы пить водку и есть советские продукты. Иной цели нет. Они смотрят Кубок Уефа 82-го года, пробуют всё, что горит, и всячески отдыхают. Тем не менее, цель рано или поздно вырисовывается. Существует чувак, которого надо найти и загасить. Что они и делают. И продолжают пробовать, пить всё, что горит, закусывая завтраком туриста и прочими популярными консервами.
Сергей Рок
—————
http://knigozavr.ru/2011/11/27/voskresnoe-chtenie-sergej-rok-tri-rasskaza/
http://knigozavr.ru/2012/03/04/voskresnoe-chtenie-sergej-rok-tri-rasskaza-2/
http://knigozavr.ru/2012/03/25/voskresnoe-chtenie-sergej-rok-razgovor-s-dzhinsami/
http://knigozavr.ru/2012/07/15/voskresnoe-chtenie-sergej-rok-novye-rasskazy/
http://knigozavr.ru/2012/10/14/voskresnoe-chtenie-sergej-rok-dva-rasskaza/
http://knigozavr.ru/2012/11/04/voskresnoe-chtenie-sergej-rok-v-kozlovo/