Шура Ронин:
Что ты читаешь, когда хочется вылезти из своей шкуры (содрать с себя шкуру из невыносимости бытия, как противопоставление позитивной смене ролей и масок)?
Саша Н. Боско:
Боюсь, что моя жизненная позиция не включает в себя стремление остановить вселенную, чтоб немедленно с нее сойти и где-то там исчезнуть (это просто наблюдение за собственным жизненным опытом).
Потому мне придется ответить на другую грань твоего вопроса, воспользовавшись тем, что он уже задан, то есть все же — о смене ролей и масок…
Но я не имею в виду обыденный эскапизм, когда читатель перевоплощается в Индиану Джонса и мчится на грузовике, выхватывая и постреливая… Инди можно заменить на Клеопатру, суть же не изменится.
Если я скидываю собственную шкуру, мне нравится залезть в шкуру головы и сердца напрочь сторонней личности, которая думает, не как я и чувствует, не как я. По мне, прекрасен для этой цели Генри Миллер. Он умен, авантюрен, он побыл и распутником, и бродягой, и семьянином, и созидателем. И сумел нам все это рассказать. Читая прозу Генри, именно вылезаешь из своей шкуры, залезая в его. И это вдохновляет, встряхивает и дает сил на дальнейшие подвиги уже в собственной шкуре.
Еще таким же образом работает проза Джейн Остин. В отличие, к примеру, от повествовательных Элиот и Диккенса, Остин как раз позволяет временно поселиться в чужой личности.
Интересно, что в случае с Миллером переселение происходит в него самого, и с Остин, кстати, тоже. Но ведь еще существует возможность побыть написанным персонажем? Я не имею в виду внешнюю побывку, о чем и написано в начале ответа. Я пытаюсь припомнить героя, не сопоставимого с личностью автора, вернее — не сопоставленного. В которого ныряешь и оказываешься не тем, чем являешься сам.
И что-то навскидку припомнить не могу. Ощути себя Анной и кинься под поезд. Перевоплотись в Гамлета и страдай о подгнивающем несовершенстве мира. Примеры, если что. Вариантов у меня два: либо я удаляюсь в скит думать и припоминать, либо же обращаюсь к тебе за помощью, Шура. Сочини наводящий вопрос, или же поделись своим опытом вылезания из шкуры.
Шура Ронин:
Мой опыт связан с танатосом. Когда становится невыносимо тесна собственная шкура, я беру, Саша, что-нибудь еще более жесткое и ныряю туда с головой. «Сердца четырех» Сорокина, например, меня настолько встряхнули, что захотелось спрятаться в себя и поглубже. «По ту сторону отчаяния» Валерии Ильиничны показали мне, что есть осознанный выбор хождения за муками. С другой стороны, светлая книга Евгении Гинзбург «Крутой маршрут» говорит просто и без лит.изысков, что человеком можно оставаться везде. Была еще полудокументальная книга про Чернобыль. Если будет желание, поищу ссылку 😉
Саша Н. Боско:
Однако… Ты выбираешь книги, которые меня заведомо страшат. Кстати, именно после романа «Сердца четырех» Сорокин перестал быть писателем, которого я читаю. Ждем ссылку на книгу о Чернобыле. А я уже раздумываю, о чем мне спросить тебя.