Плунгян написал замечательную книжку, в которой структурированно, подробно и увлекательно рассказывает про язык. Как лингвист и вообще человек, любящий эту науку, я оцениваю ее очень высоко. Фактически он прошелся по основным направлениям лингвистики вроде компаративистики (она же сравнительно-историческое языкознание), типологии, социолингвистики, фонетики — правда, все сложное осталось за бортом, не уместившись в формат. Впрочем, научно-популярную функцию книга полностью выполняет — а больше от нее и не требуется, это все-таки не учебник.

Мне очень понравилась подача материала. То есть редко встретишь такую взаимосвязь и плавный переход от одной темы к другой. Сначала о том, как языки изменяются с течением времени, потом — об их родстве и о диалектах, из которых развиваются родственные языки — и всему этому дается объяснение через исторические причины и людское поведение. Возникает то самое чувство связанности одного с другим, которое я особенно люблю при изучении языка в широком смысле этого слова. Впрочем, Плунгян не отказывает себе в удовольствии и пошутить:

…Молодежные жаргоны — не последний источник языковых изменений: ведь, вырастая, говорящие на этих жаргонах не всегда забывают их, и каким-то «молодежным» словам вполне может повезти — они останутся в «большом» языке. Кто знает, вдруг популярные сейчас молодежные жаргонные тормозить (в значении «плохо соображать; замедленно действовать») и тормоз (соответственно «тот, кто склонен тормозить») когда-нибудь войдут в «настоящий» русский язык, и никто не будет удивляться такому, например, объявлению в газете:
Даю уроки латинского и греческого языка.
Уникальная современная методика.
Особая программа для занятий с тормозами.

Ближе к последним главам я с жуткой ностальгией вспоминала первый курс и зачет по генеалогической классификации языков («Если кто-то не будет знать славянскую ветку, сразу двойка!»). Кажется, индоевропейскую семью до сих пор помню полностью. И еще тогда же была забавная история, когда мы в обязательном порядке читали статью А. А. Зализняка, в которой он опровергал рассуждения Фоменко о языках: не знаю, насколько это было рассчитано на то, что мы не будем верить в подобную ересь, но у меня была некоторая обратная реакция — про Фоменко я тогда услышала первый раз в жизни, немедленно заинтересовалась, и долго отплевывалась.

…С другой стороны, слово со значением «плохой» звучит, можно сказать, почти одинаково и в английском языке, и в персидском. По-английски оно пишется bad, а произносится приблизительно как бэд; по-персидски оно пишется (если писать латинскими буквами — хотя в Иране обычно пишут арабскими) bäd и произносится приблизительно так же. И английский, и персидский — индоевропейские языки, тем не менее лингвисты категорически отказываются считать английское bad и персидское bäd словами-родственниками. Лингвисты говорят, что их сходство — случайное совпадение. […]
До сих пор многие люди, не знакомые с методами научного изучения языков, пытаются доказывать родство самых далеких друг от друга языков, просто подбирая похожие слова. Оказывается, что некоторые слова африканского языка хауса похожи на слова английского языка, а то и языка древних египтян или шумеров. Или два-три слова из языка жителей какого-нибудь из островов Полинезии вдруг почти совпадут со словами древнегреческого языка.
Однако такие совпадения ничего не доказывают. Вообще, во всех языках мира так много слов (а звуков довольно мало), что нет ничего удивительного, если вдруг из десяти-двадцати-тридцати тысяч слов пять-шесть слов в разных языках окажутся похожими.

Вот еще интереснейший для не-лингвистов кусок про то, о чем они наверняка даже не задумывались. И одновременно часть ответа на вопрос, заданный в названии книги.

У каждого языка есть грамматика. А это значит, как мы теперь понимаем, что в каждом языке есть такие особые правила, которые заставляют говорящих сообщать то, что в этом языке считается обязательным — то есть грамматическим. Причем от желания говорящих это совершенно не зависит: грамматика их об этом не спрашивает.
Допустим, мы решили рассказать о каком-то событии. Оказывается, помимо того, что мы сами хотим о нем рассказать, говоря на том или ином языке, мы обязаны (просто чтобы это было правильное предложение на данном языке!) сообщить что-то о времени события (в прошлом или в настоящем оно произошло, давно в прошлом или не очень давно, окончилось оно или всё еще продолжается), о числе его участников, о том, были это люди или не люди, мужчины или женщины; или о том, наблюдал ли это событие сам говорящий, или ему об этом кто-то рассказал, и т. д. и т. п. Что именно из этого списка мы обязаны сообщить — зависит от конкретного языка, на котором мы говорим. […]
Главное, чем языки отличаются друг от друга, — это то, что грамматика каждого языка заставляет нас делать. Языки отличаются друг от друга не тем, что на одном языке о чем-то можно говорить, а на другом нельзя: давно известно, что на любом языке в принципе можно выразить любую мысль. Дело обстоит иначе: языки отличаются друг от друга теми сведениями, которые, говоря на каждом из них, нельзя не сообщать — то есть, иными словами, тем, о чем на этих языках сообщать обязательно.  

Книга рассчитана не только на взрослых, стремящихся к познанию мира вокруг себя, но и на детей; особенно я бы рекомендовала ее подросткам, которые сейчас думают, куда пойти учиться, и изначально расположены к языкам. Тут нет ничего о математических моделях и вообще математике в лингвистике (а ее на самом деле предостаточно), но в целом дается неплохое представление о том, чем занимается наука. Материал излагается достаточно концентрированно, т. е. никаких лишних лирических отступлений и пространных языковых баек (которые лингвисты обычно могут рассказать про любое явление), но примеры подобраны нестандартные и запоминающиеся. Так что премию «Просветитель» книга получила совсем не зря.

http://book4you.livejournal.com/45959.html