Я иногда не успеваю сказать о важном, потому что с утра у меня слова, и вечером слова и ночью тоже, так что от клавиатуры ухожу подальше (в поля), чтоб перерывы делать настоящие. А сказать надо-надо.
Есть люди, с которыми я разговариваю о литературе, по-настоящему, их можно по пальцам пересчитать, и вот чем горжусь, пальцев одной руки не хватит, этих людей побольше будет. Так вот, Лена Коро, которая приезжала недавно буквально на пару дней, это один из постоянных моих прекрасных собеседников на литературные темы. Лена знает в сто раз больше меня о писателях и литературе, у нее быстрый и очень метко направленный ум, она сразу понимает, куда именно я хочу поговорить, и бывает, достает из еще несказанного — верное. Как хамелеон, щелк языком, и вот она — муха издалека (Лена, прости, так увидела))). И не обязательно ее мысли совпадают с моими, мы и поспорить можем, но, кстати, спорим крайне редко, а чаще довольно эмоционально громоздим, тут же разбираем, тут же наводим порядок, и — достраиваем картину мира, делая ее устойчивее и шире. Отходим, любуясь (эдакие литературные домохозяйки).
Конечно, я понимаю, что эта грань поэта и блогера Елены Коро востребована меньше всего, это уж как водится. Но может быть, так и должно быть. Потому я и говорю о ней, этой грани, чтоб она тоже была на свету.
За два дня главные темы, нами обговоренные, помимо миллиона других, по которым пробежались, это:
1. Формат произведений, содержащих в себе авторские примечания — не в качестве примечаний, а полноценной частью авторского текста, без которой первый текст, выглядящий вроде бы самостоятельным, уже становится как бы фрагментом самого себя.
2. Существование двух прочтений одного и того же текста не на разных уровнях, как чаще бывает, когда мы видим слои и читателей слоев (сюжет, психология, познавательное нечто и др др), а на одном уровне, но с полярных точек зрения. Или — взаимодополняющих. Если проще, меня зацепило одно, когда я писала историю племени самоизгнанников в «Княжне», А Лену зацепило совершенно другое, когда она ее читала. Две вещи соединились, расширяя смысл написанного. (Это было вкусно)
Замечательный эссеист Умберто Эко настолько глубоко проник в ткань романа «Улисс» Джойса, такой им дан интересный анализ жизни и мышления самого Джойса. Читая, чувствуешь, субъективно, конечно, что личность Джойса близка Умберто Эко, что он ее, как альтер-эго, выворачивает наизнанку, то сближаясь внутренно, то расходясь с автором. Вот этот подход к тексту мне ближе всего, но подход к тексту своему)
Я кстати очень в тему пару дней тому прочитала текст современного автора, с примечаниями, где перечислялись упомянутые авторы, а сам текст вполне как бы художественный (а авторы задействованы все политики да философы)… И я поняла в чем разница. Это у него игрушка, когда не свой уровень мышления берется за основу. а к примеру — книги рядком на полке (в закладках и тп). И в итоге — забавка, литературная шуточка. У тебя — другое)
Лена права совершенно! Как хамелеон, щелк языком… В точку! Первоначальный текст, как фрагмент самого себя, да, именно. Это не конструкция, не мета-текст, я почувствовала крайнюю необходимость писать не комментарии, нет. Здесь происходит какой-то обратный процесс. То ли знание и опыт в процессе написания этого изначального текста настолько внутренне, переплавляясь, концентрируются, превращаясь в вещь в себе, эта вещь в себе не познаваема для читателей, и нужны не комментарии, нет, Лена очень верно сказала, нужно показать процесс, обратный процесс, раскрутить текст обратно, показать все те нюансы, которые сознание переплавило во фразы, но возвращаясь к деталям первоначального текста, неожиданно обнаруживаешь их многообразность, историю. И эти истории не вплетаются в формат текста, но их рассказать необходимо, чтобы выявить для читателей вещь в себе, сделать ее познаваемой и узнаваемой. И тогда изменятся формат. Да. И было совершенно неожиданным для меня открытие легенды из Княжны. У меня было ощущение — и осознание, что мир, вах, и открылся для меня во всей полноте: я видела мир глазами одного героя, Лена писала с точки зрения его альтер-эго, прослушанные теза и антитеза раскрыли пространство мифа — как-то сразу, мир моментом открылся — уже в совершенно другой ипостаси.