Жил-был (родился в 1937, последний роман вышел в 2012) некто Роберт Голдсборо, газетный редактор (великие люди, ей-богу). Маму любил. А мама любила романы «про Ниро Вульфа и Арчи Гудвина». Однажды (в конце семидесятых) мама, заболев, пожелала вдруг (ну как оно частенько во время болезни бывает)… нет, не птичьего молока, а «почитать про Вульфа и Гудвина». Печаль была в том, что вся серия была мамой уже читана и перечитана, а сам Стаут почил в 1975-ом, так что ждать продолжения не приходилось. Но Роберт как истинно любящий сын (и к тому же человек не чуждый работе со словом) взял да и написал для мамы «Убийство в ми миноре». Про Вульфа и Гудвина…
Роман понравился не только маме, но и стаутовским дочерям. И не только им. В 1986 году «Смерть в ми миноре» увидела свет — и весьма успешно. Читатели отмечали возрождение духа…
Впрочем, это я пересказываю предисловие Хранителя Традиции Джона Дж. Макалира, предпосланное русскому переводу второго «вульфовского» романа Голдсборо (подозреваю, что исходно предисловие это прилагалось к до сих пор не переведенному у нас «Ми минору»).
Давайте про собственно книжки. По-русски имеются три: «Смерть в редакции» (Death on Deadline, и вот нефиг было выпендриваться с переводом), «Последнее совпадение» и «Пропавшая глава». Как найти в сети книги «для почитать» вы знаете сами )
Есть ли к «продолжению» нарекания? Да ну, как не быть:))
По порядку возрастания (ИМХО) увышности:
Хорошо бы Голдсборо чуть лучше знать Канон (да простят меня шерлокианцы за употребление этого термина). Самый забавный из примеров — Эскамильо (прозвище, которым Лили зовет Гудвина). В «Дедлайне»: «наградила меня несколько лет назад, после того как я хитростью спас ее от несколько возбужденного быка на зеленом пастбище». В «Совпадении»: «наградила меня возле одного пастбища, когда залюбовалась, сколь лихо я управился с огромным быком», в «Пропавшей главе»: «Этой кличкой она наградила меня при нашей первой встрече, когда я сиганул через стену, спасаясь от разъярённого быка».
Вероятно, почитатели Стаута подсказали. Верна самая последняя версия (правда, там все-таки забор был, а не стена, но это явно грех перевода; ну а насчет «лихо управился», тем более «спас»… гм, «несколько» преувеличено:))
Далее.
ИМХО Голдсборо слишком педалирует наступление компьютерной эры. Когда Гудвин (как все мы привыкли) садится (каждое утро, по нескольку раз в каждом романе) пополнять картотеку скрещивания орхидей — так ли необходимо везде вставлять, что делает он это на компьютере? Как любителю Стаута мне пофиг, а вот по-редакторски кажется лишним.
Далее.
Лили стала несколько вульгарной. Хотя, возможно, это — претензия к переводу, который в целом, кстати, неплох (да и нам ли, любителям Стаута, сетовать на казусы перевода, чего мы только не навидались от разных издательств).
Далее.
За информацией «что можно сказать о НН» в Каноне всегда обращались к Лону Коэну (еще бы! в «Газетт» хранятся досье на всех мало-мальски значимых персон), здесь же — к Солу Пензеру.
Далее.
С детективной точки зрения сюжеты, конечно, попроще, чем у Мэтра, злодея вычисляешь как-то быстро:)) Ну… это даже не претензия (ибо каждый может столько, сколько может), скорее сожаление. Как следствие, вероятно, — ощущение затянутости, многое ощущается как «лишняя болтология».
И наконец.
Не могу толком сформулировать, но: место улик начинают занимать мотивы. Это вроде бы просто ощущение, и, наверное, это вообще тема для отдельного «прадетектифного» разговора, но из песни слова не выкинешь. Пример, попавший прямо в нежное мое сердце:
Поначалу я решил, что ни у кого. Затем, запустив зубы в сочную мякоть вкуснейшего пирога с черникой, я подумал так: отвергнутая женщина по ту сторону Гудзона, она же мать-одиночка, ещё одна отвергнутая женщина, не желавшая, правда, этого признавать, третья, безнадежно и безответно влюблённая женщина и наконец — злобные обличительные статьи, способные если не уничтожить человека, то погубить его карьеру. Такова была часть наследства, оставленного Чарльзом Чайлдрессом. А ведь в Нью-Йорке, напомнил я себе, людей ежедневно убивают по куда менее серьёзным причинам.Убедив себя таким образом, что каждый из шестёрки имел достаточные основания оборвать земное пребывание Чайлдресса, я принялся играть в «Угадай убийцу». В первый раз воображаемый шарик остановился в ячейке напротив имени Патрисии Ройс. Почему, я сказать не мог, просто что-то в ней меня настораживало. Характеризуя её Вульфу, я назвал её «вывихнутой», но куда больше, чем её чудаческие манеры, меня беспокоило совсем другое — эта женщина определённо что-то скрывала. Может, она и вправду была влюблена в Чайлдресса, как пыталась убедить нас Дебра Митчелл? Поначалу мне так не показалось, но за тёмно-синими глазами писательницы явно таилось нечто загадочное.
Я мысленно перебрал в голове остальных; на сей раз мой выбор пал на Уилбура Хоббса. Такой ни перед чем не остановится, чтобы отомстить за свою поруганную честь, решил я. Тем более, что Чайлдресс вполне мог продолжить свои гибельные для него разоблачения. Словом, чем дальше, тем яснее я представлял, как Уилбур нажимает на спусковой крючок своим холёным указательным пальцем. Да ещё и злорадно усмехается при этом.Пробежав следующий круг, шарик остановился на Франклине Отте. Вполне возможно что причиной тому послужил мой недавний поход к нему: побывав в его роскошной квартире, я воочию убедился, сколько мог потерять агент в результате разрушительных нападок Чайлдресса».
Ей-богу, это не Гудвин, это прям Гастингс какой-то.
Но! Это была последняя «претензия».
Дух стаутовских романов, атмосфера и прочее — пять баллов. Ну ладно, ладно, четыре с плюсом. Канонические романы тоже, кстати, не все до «отлично» дотягивали:)) В целом удовольствие «возвращения» значительно перевешивает все мелкие (а они мелкие, я вообще по-редакторски мелочна) придирки.
Итого: любителям Ниро и Арчи — настоятельно рекомендую.
