Большой конкурс портала КНИГОЗАВР и студии ФОРМИНГА! Кто похвалит СЕБЯ лучше всех?
Героиня романа всегда хороша собой. Если это главная героиня – у неё волосы цвета воронова крыла, алые губы и точеный носик. Или она, напротив, блондинка, нежная и легкая, тогда автор любовно выписывает тонкую талию и щедро добавляет парадоксально высокую при такой талии грудь. Если женщина играет в тексте роль второстепенную – что ж, ей дозволено быть серой мышкой, но не то чтобы некрасивой, нет, просто блеклой, исключительно чтобы оттенить красоту исполнительницы главной арии. Кстати, об ариях: оперные певицы часто крупные женщины, говорят, большое тело лучше резонирует. Тонкую юную Маргариту поет здоровенная тетка, размалеванная так, чтобы видно было с галерки. Оттого-то теперь многие не любят оперу: здесь прилюдно ломается граница между вымышленными литературными красавицами и их грузным земным воплощением. Но то опера, на бумаге все изящней. В самом деле, бытует как будто мировой сговор писателей: можно изобразить в романе женщину ветреную, легкомысленную, дуру полную, негодяйку, бросившую дитя ради любовника, да можно и вовсе падшую женщину – взять хотя бы Куприна или Пешкова. Но упаси бог сделать её дурнушкой! Настасья Филипповна, Вера Павловна, Наташа Ростова, Катюша Маслова, даже губернаторская дочь у Гоголя – все как на подбор красотки, и только печальная гримаса порой омрачает их небесные личики – заметьте, без единой морщины. Разве что старухам можно быть уродливыми. Старухи – да, их позволено писать скрюченными, бородавчатыми, беззубыми чудовищами, словно только что с картины Гойи. Процентщицы там всякие или коробочки… Почему? Да просто старуха не может возбудить романтическое чувство читателя, в отличие от той же Настасьи Филипповны. Если писатель хочет печататься, читатель должен влюбиться в его героиню, а подсовывать читателю дурнушку – это вроде как не комильфо. Не по-рыночному. Что ж получается: я пошел в магазин, заплатил деньги за книгу – стало быть, и за всех персонажей. Дай-ка, думаю, подружусь с героем, а то вовсе представлю себя на его месте. Опять же, девчонка там поди, будет – я в неё немножечко влюблюсь и даже, в случае любовной сцены, немножечко вступлю в связь… Открыл книгу, а там девчонка страшная, оказывается. Не, я за те же деньги могу взять кого поприглядней. Требую замены! Вот чек. Подайте-ка вон ту, левее. Да-да, которая в бронелифчике. Хорошая обложка, люблю, когда товар лицом.
Ваш покорный слуга Иенсен ненавидит рыночные отношения. Он, Иенсен, хоть и стоит в самом начале литературного пути, но торжественно клянется при всех: любая героиня, которую он измыслит, а затем воплотит в буквах, станет обязательно некрасивой. Без фокусов вроде финально-хэппиэндного перевоплощения в фотомодель. Без гомо- и транс- приключений. Без внутренней победы над комплексами и прочего модного западного шлака. Иенсен будет писать о некрасивых женщинах, а читатель будет все равно в них влюбляться. Товар лицом? Что ж, так тому и быть. Иенсену терять нечего: все равно пока написано очень-очень мало. Взять хотя бы миниатюру «Первое марта». Маленькая зарисовка, которая говорит – не красота спасет мир, не храбрость и не сила. Что ж тогда остается, любовь? Любви в тексте тоже, пожалуй, нет. Есть только первый день весны, молоденькая девушка в очках и очень большой мир, который весь обратится против неё, если не сделать что-то неожиданное, смелое и вместе с тем простое. Что-то весеннее. Смогут ли читатели полюбить такую героиню? Иенсен надеется на лучшее.
Рассказ можно читать здесь.