1932 год, Four Corners Region, путешествие на двух лошадях
«Провел около получаса, изучая карту, отмечая места, где побывал. Постоянно дул пронизывающий ветер. Читал дальше [«Волшебную гору» Томаса Манна]. Очень депрессивно; о молодом немце, который навещает двоюродного брата в туберкулезном санатории в Альпах, и позже обнаруживает, что и сам болен. В сочетании с порывами ветра книжка сильно меня расстроила.
Хотел бы я иметь попутчика; кого-то, кто бы мною интересовался. Хотел бы, чтобы на меня влияли, чтобы взяли в свои руки, но не думаю, что в мире есть кто-то, знающий достаточно для того, чтобы давать мне советы. Я нигде не могу найти свой идеал…»
13 июля «Читал «Сказки арабской ночи» и ел арахис».
14 июля «Стреножил лошадей и дождь перестал. Я поставил готовиться рис и закончил читать «Синдбада-морехода».
20 июля «После риса, какао и стихов были длинные, долгие размышления. В темноте ушиб палец на ноге – так сильно, что не мог спать. Какой-то грызун проел дыры в мешке с рисом».
22 июля (умерла лошадь Джонатан)
«Мы тысячу раз пересекали реку».
29 июля (конь Нуфло упал в реку, содержимое мешков промокло — камера, продукты, батареи, рисунки и другие бумаги)
«Торговец был чрезмерно общительным, но добродушным парнем».
«Ел арбуз и бутерброды с арахисовым маслом, потом лег спать. Хотя я этого не показывал, меня действительно поразило произошедшее».
31 мая «Нашел синее перо сойки, приведшее меня в восторг».
3 июня «Форель, зажаренная в маисовом зерне, с поджаристыми сырными бутербродами значительно расширила мои горизонты».
8 июня «Сделал огромное количество бутербродов из помидоров, арахисового масла и ржаного хлеба, и ел их, читая Рабле, о появлении Гаргантюа».
12 июня «В городе иногда сомневаюсь, имеешь ли право быть счастливым, когда повсюду вокруг — такая вражда, раздор, невзгоды и незаслуженные мучения. Здесь подобная мысль не вторгается никогда».
«Напился из ручья и отважно шагал, напевая мелодии Дворжака, так громко, как только мог. Лес рокотал вместе с моей бесшабашной песней… Я шел то по одной, то по другой стороне дороги, кружился, глядя на звезды, и ликующе двигался по белой тропе навстречу приключению. Приключение — для безрассудно смелого. Я молод и глуп. Простите меня и продолжайте читать».
23 июня «Ботинки изнашиваются, у одного шлепает подошва. Я аккуратно привязал её медной проволокой. Потом выпил чашку чаю».
25 июня «От бобов меня снова тошнило, как всегда. Я сглупил, когда дал себя уговорить купить их».
4 июля «За 14 оставшихся у меня центов она дала мне молочный коктейль, ананас. Я отдал ей гравюру живых дубов. Оказалось, что у меня было только 13 центов, но кассир не обратил внимания».
11 июля «Бекон заплесневел. Я жарил ямс [сладкий картофель — прим. перев.] и заварил чай, потом нагромоздил кострище и снова читал Бертона. Ослики свободно пасутся».
27 июля «Высоко летящая черная утка-мать появилась, перелетев через белые гребни бурунов и стремнины, заботливо покрикивая выводку своих пушистых юных поплавков. Не знаю, как утята держатся на поверхности, но они держатся, и эта маленькая флотилия следует подобно субмаринам вслед за транспортным судном».
29 июля «Тропа была длинной, ухабистой, скалистой, пыльной и крутой, а небо пасмурным. Наконец мы добрались до подножья, у основания отвесного горного хребта. Красные утесы были золотыми в лучах заходящего солнца. Я отпустил осликов и начал чистить горох для стряпни. Стемнело и наполовину готовый горох полетел в огонь. Поел немного говядины и лег спать».
11 августа «Миссис МакКи дала мне десять фунтов овса, а я ей – гравюру дубовой рощи в Заливе Морро». [Старые дубы в обмен на овёс]
26 августа «Потерял два пенни».
27 августа «Как я презираю неисправимых пижонов, неженок, тряпок и сентиментальных туристов. Нет слов, чтобы описать, что я чувствую».
«Посещали странные мысли, и с нетерпением ждал Сан-Франциско. Моя тоска по пустыне растет».
29 августа
«Исчез мой карманный ножик; я искал повсюду, прослеживая мои тропки… и муча мозг, пытаясь вспомнить. Безуспешно.
Я привел осликов и нагрузил Бетси. Укладывая первый каяк на Гренни, увидел ножик, покрытый пылью, перед кострищем. Я притворился, что не вижу, уложил второй каяк, и тогда заметил нож».
30 августа
«[М]оё одиночество не нарушалось. В вышине белые, похожие на замки утесы сказочно поблескивали на фоне бирюзового неба. Молчание дикой природы охватило меня, податливого.
Это была моя золотая мечта, вот с этим нереальным шелестом осин, баюкающим мои чувства, с чистыми, безупречными цветами, проплывающими перед глазами. Всё было настолько красиво, что я чувствовал радость словно вознесение, а потом — прохладное, умиротворяющее, фантастическое спокойствие, полностью окутавшее меня. Я был так переполнен восторгом, что мое томное спокойствие уступило перед желанием поделиться с кем-нибудь, и я написал письмо Дорис. Потом я спускался по тропинке и зарисовал утёс и переплетенный можжевельник…
Снова я изучал карты при свете костра, останавливаясь над красивыми названиями отдельных мест. Я думаю, что сделаю привал у Озера Упавшей Луны…
Наконец я неохотно покорился сну…»
1 сентября «Всегда трудно решить, что приготовить на ужин, потому что выбор так невелик…»
«Я потревожил пчелиное гнездо, и дюжина насекомых напала на меня, остальные роились вокруг. Я помчался вниз, к воде, срывая рубашку. Пришлось прыгнуть на влажные камни, потом карабкаться на другие; я вытащил жала и пчел из волос, сбросил одежду и погрузился в воду. Мне показалось, что я весь горю, и глянув вниз, я увидел, что всё моё тело покрыто волдырями от сумаха! Я был в шоке, меня тошнило. Когда я попытался надеть рубашку, то упал в воду, и не мог собраться с силами, чтобы вылезти, пока чуть не утонул. Потом лежал на дрейфующем бревне посреди реки. Не было видно берегов потока. Я выблевал завтрак, сил не осталось ни капли. Скоро меня начало сжигать солнце. Я попробовал подняться, но хотя мои глаза были широко открыты, и я напрягал их, видел я только черноту. Упал, изнуренный, слабый, с кружащейся головой. Час спустя я смог одеться и ближе к вечеру заставил себя встать…»
20 сентября «Видел дикие сны о змеях, которые несли мою поклажу; умирающих осликах и т.д.»
28 сентября
«Охотники на оленей разочарованы или пресыщены, школьники вернулись к учебе, и для толпы время каникул кончилось. Но для меня это не каникулы. Это моя жизнь».
«Смотрел на луну в воде. Надо мной на бархатных крыльях кружилась сова».
29 сентября «Неделю или больше был плотоядным, это довольно долго для меня».
3 октября
«Москиты были несносны. Мысли были безрадостны. В темноте развел огонь, чтобы взбодриться. Вскоре узел S.F. начал развязываться, и я начал петь и улюлюкать. Я строил планы, — о том, как сниму небольшую мансарду на холме в каком-нибудь городке, и у меня будет свой собственный угол. Оттуда я бы отправлялся исследовать цвета тропических рыб в парке, на концерты, в библиотечные экспедиции, и черт подери, фланировал бы по городу и по берегу моря. Имея то, что у меня есть, я бы мог так пожить месяц, если экономно…»
7 октября «Всю ночь небо менялось. Выстраивались и потом улетали облака. Звезды искрились и были затуманены».
8 октября «[З]аснул в сумерках, чувствуя себя немного расплывчатым после семидесяти часов без сна».
(22 августа 1930 года; 16 лет; поход в Йосемит)
«Я полюбил красные скалы… Казалось, что я был один на один с миром».
«Было много изумительных событий и впечатлений, которым присутствие другого человека могло бы помешать, но есть и другие, которые в присутствии проницательного и благодарного друга могли бы стать ценными вдвойне».
(весна 1931 года, 17 лет; страна Навахо)
«Шел дождь, и я промок; засияло солнце, и я высох».
(30 июня 1931 года; Гранд-Каньон)
«На днях я получил, возможно, лучший художественный урок в жизни, преподанный Мэйнардом Диксоном (Maynard Dixon) — о простоте… Главное, что Мэйнард заставил меня понять — бессмысленность на картине, и необходимость этого избежать; а также увидеть то, что важно, и как это подчеркнуть. Он продемонстрировал мне это с помощью клочков черной и белой бумаги, помещенных поверх моих рисунков. Ты должна тоже попробовать…»
(5 ноября 1933 года, 19 лет; из Сан-Франциско — в Лос-Анджелес матери – художнице)
«….Мне девятнадцать и я впечатлителен и раним, но говорить так – слабое утешение».
(12 декабря 1933 года, брату)
«Ничье присутствие не приводит меня в замешательство».
(2 января 1934 года, отцу)
«Мать рассказала, что ты спас эвкалипт, который растет на улице Lemon Grove. Горжусь тобой».
(7 января 1934, письмо отцу)
«Несколько дней назад я пошел на демонстрацию Молодой коммунистической лиги. Были плакаты с надписями вроде «Мы не можем есть линкоры», и звучали разговоры о глупости вооружения и ужасных условиях жизни низших классов. Но где-то через пять минут появилась человек шесть из Red Squad – они выскочили из машины, помахивая дубинками, отняли у мальчишек плакаты и разорвали их, отобрали все бумаги, пинали ногами девушек, и несколько кварталов гнались за парнями и девушками, пытаясь разогнать группу. Вот Свобода слова и Свобода собраний в Америке».
(март 1934 года, письмо брату из Лос-Анджелеса)
«Здешняя страна именно такая, какой я хочу её видеть, – и я снова счастлив».
(19 апреля 1934 года, родителям из Диннехотсо, Аризона)
«Мне нравится быть совершенно открытым и искренним, и всё-таки невозможно быть искренним по-настоящему со всеми сразу, так что для наиболее полного понимания приходится искать разум, который наиболее искренен с собой. И не быть слепым к несказанным проказам всего этого».
(5 мая 1934; Чилчинбето, Аризона)
«Счастье в наибольшей степени находится в самозабвении и бескорыстии, или в работе… или в любви к другим».
(май 1934)
«Я бывал во многих прекрасных местах, и не желал пробовать — но делать большой глоток».
(17 июня, Кайента, Аризона)
«Я предпочитаю седло трамваю и усеянное звездами небо крыше, неясную и трудную тропу, ведущую в неизвестное, любому проторенному шоссе, и таинственную умиротворенность дикой природы – неудовлетворенности, порожденной городами».
«Несколько дней назад я снова приехал в красные скалы и песчаную пустыню, и это было похоже на возвращение домой».
«Когда мои приятели мормоны [в городке Эскаланте] спросили меня, к какой церкви я принадлежу, — ответил, что я –пантеистический гедонист».
(11 ноября 1934 года; письмо брату из Эскаланте, Юта)
«Я должен заполнить свою короткую жизнь интересными событиями и созидательной деятельностью».
(2 мая 1931 года, брату Вальдо)
«Я никогда не перестану странствовать. И когда придет время умереть, найду самое дикое, самое одинокое, самое заброшенное здесь место».
(12 июля 1933 года, к брату Вальдо, Чинль, Аризона)
«Много раз в поиске водопоя и горных селений я доверял свою жизнь сыпучему песчанику и углам почти перпендикулярным, поражая сам себя, когда оставался цел и оказывался на вершине».
(2 мая 1934 года, Кайента, Аризона)
«Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь в города…»
«Много раз моя жизнь и все пожитки грозили падением на потусторонней чаше весов, но пока еще, из каждого такого столкновения я выходил невредим…»
(5 мая 1934 года, Чилчинбето, Аризона)
«Позавчера я едва избежал смерти – меня чуть не забодал дикий бык, и было еще душераздирающее продолжение истории…»
(май 1934 года, Аризона)
«[П]рошлой ночью чуть не отбросил копыта из-за отравленной пищи».
(17 июня, Кайента, Аризона)
Скажи, что я голодал; что был изнурён и потерян:
Что был сожжен и ослеплен солнцем пустыни;
Со стертыми ногами, измученный жаждой, мучимый неведомыми болезнями;
Одинокий, промокший, холодный, но я осуществил свою мечту!
источник
Перевод – Е. Кузьмина © http://elenakuzmina.blogspot.com/