Руэсс был художником и литератором, исследовавшим Юго-западные территории — вплоть до своего таинственного исчезновения в 1934 году. Его жизнь и произведения, посвященные красоте Эскаланте, Юта (Escalante, UT), оказали сильное влияние на туристов и защитников окружающей среды, став стимулом для охраны природы этих территорий.
Осенью 1934 года молодой человек писал из Эскаланте:
«Мой лагерь находится на самой разделительной точке, откуда видна страна, простирающаяся к синему горизонту на восток и на запад. Меня касаются последние лучи заходящего солнца по вечерам и первые на рассвете».
Молодого человека звали Эверетт Руэсс. Ему было 20 лет, родился в Лос-Анджелесе. 1934 год он провел, исследуя необжитую местность американского Юго-запада, путешествуя в компании двух осликов, Коклебура [Cockleburrs — от названия растения дурнишник – прим. перев.] и Шоколада.
Сейчас, в такое прозрачное утро, когда глаз радует синева неба и оранжевый песчаник, я путешествую невидимыми следами по стране, где Эверетт Руэсс разбил лагерь. Я пытаюсь понять, как, 60 лет назад, этот юноша спустился в один из этих каньонов, попав в беду и обретя трансцендентный опыт.
В Эскаланте он явился со своими осликами, нагруженными кистями и холстами художника. Учитывая его молодость, можно сказать – подающий надежды художник. Но Руэсс был по-настоящему хорош — в Калифорнии ему покровительствовали Ансельм Адамс (Ansel Adams), Мэйнард Диксон (Maynard Dixon) и Доротея Ландж (Dorothea Lange). Он легко мог бы вести богемную жизнь в Беркли или Кармэле. Вместо этого Эверетт бродил по каньонам пустыни в поисках… да, жизни.
Он вел записи своих путешествий и в произведениях искусства — картинах и гравюрах, — и в письмах родителям, брату и друзьям:
«Меня никогда не удовлетворяла жизнь, которую ведет большинство людей. Я всегда хочу жить более напряженно, ярко и богато. Зачем марать, губить и скрывать подлинные стремления и любовь, когда говоря о них можно найти того, кто бы понял, а воздействуя на них, можно обнаружить истинную сущность себя самого?»
и:
«Моим богом всегда была красота; для меня это значило больше, чем люди. И как глумятся и презирают моего бога или богиню в этой стране, которая для меня – самое прекрасное из всего, что я узнал в своих странствиях!»
Он должно быть чертовски вас раздражает. Красота, богини – надо быть 20-летним, чтобы так разговаривать; надо быть 20-летним, чтобы стерпеть, когда так говорят. Но Руэсс — на диво славная компания. Я положил в рюкзак сборничек его писем, и когда мы с компаньонами-путешественниками останавливаемся, чтобы перекусить, открываю его, ожидая докуки и раздражения. Но нет. Может, это из-за его забавных записей об осликах или из-за того, что самый лучший портрет рисует его мальчишкой с примечательно глуповатой ухмылкой. А может, это потому, что он так чётко следует традиции американских изгнанников, обратившихся к дикой природе, чтобы заполнить пустоту в душе: Торо в лесах штата Мэн, Джон Мюир (John Muir) в Сьерра или убегающий в спешке Гек Финн.
Я путешествую с теми, кто отлично знает эти каньоны. Одна из спутниц замечает открытую книгу: «Именно так можно увидеть эту страну. Как делал Руэсс. В одиночестве».
«Он был для нас вдохновением, — говорит другой. – Этого хочет каждый: затеряться, исчезнуть в этих каньонах».
Именно так произошло с Эвереттом Руэссом. Письмо с описанием синего горизонта – последнее, полученное от него. Поначалу семья не беспокоилась — он и раньше бывал в местах, куда письма не доходят. Но к 1935 году поисковые группы начали прочесывать реку Эскаланте. Осликов, Шоколад и Коклебур, нашли пасущимися в ущелье Дэвисе Галч (Davis Gulch); внизу каньона обнаружили остатки лагеря. Но нигде не было никаких следов Руэсса – ни постельных принадлежностей в скатке, ни кистей, ничего, чтобы подтвердить хотя бы наихудшие опасения о совершенной им оплошности в суровой местности, которая их не прощает.
В последние годы страна Эскаланте была у всех на устах. В 1996 году она вошла в состав
национального памятника природы Grand Staircase-Escalante National Monument. Открытие этого памятника было нелегкой задачей. Люди в этой части Юты во многом остались такими, как во времена Руэсса – консерваторы, опасающиеся чужаков, решающих, что делать с их задним двором. Политиков выставляли в смешном виде. Туристов, поддерживающих защитников окружающей среды, ждал не особенно теплый приём. Один из моих попутчиков говорит: «Если ты турист, покупающий на рынке провизию, они просто глазели и швыряли тебе сдачу».
Все это имеет гораздо большее отношение к Эверетту Руэссу, чем можно подумать. После его исчезновения вокруг него росли легенды. Некоторые довольно жесткие: Руэсс столкнулся с ворами рогатого скота и был убит. Другие версии полны надежды: он ушел жить к индейцам Навахо. Десятилетия спустя, издатель Гиббс Смит из Лейтона, Юта, заинтересовался настолько, что начал изучать эту историю. Он и его друг, Рушо, выследили оставшихся в живых членов семьи и друзей Руэсса, восстановили события его последних дней — и издали книгу об этом парне и своих поисках. В недалеком будущем книг будет больше; Смит – соавтор документальной драмы о Руэссе, выпуск которой ожидается в этом году.
И когда экологические группы, например, SUWA (Альянс в защиту дикой природы, Южная Юта /Southern Utah Wilderness Alliance) выступили с предложением сохранить Эскаланте как официальный заповедник дикой природы, они тоже обратились к Руэссу. Один из членов SUWA разыскал тайник оттисков с гравюр парня. Теперь даже город Эскаланте, — который медленно приходит к убеждению об экономической выгоде от памятника, — использует гравюры Эверетта Руэсса в качестве своей эмблемы.
Гиббс Смит полагает, что Эверетт Руэсс спас гладкие утёсы каньонов Эскаланте, научив людей, каким образом следует на них смотреть. Смит говорит: «В его времена эта земля была местом непростой жизни ковбоев и небольших разведывательных работ. Эстетической ценности этих земель никто не замечал. А Эверетт увидел её». В этом смысле Руэссу, как Генри Торо, Джон Мюру или Геку Финну, судьбой назначено продолжать жить. «Людям нужен человек, романтически влюбленный в эту землю. Он и есть этот человек. По этой причине люди хранят память о нём».
Вечер. Мы вспотели и устали. Но небо приобретает глубокий синий цвет, и в последних солнечных лучах стены каньона огибают нас, просвечивающие, как полости сердца. Не нужно никакого усилия воображения, чтобы почувствовать присутствие здесь бестолкового, одаренного мальчика. Предоставим последнее слово ему:
«Что до того, когда я собираюсь посетить цивилизацию, думаю, это будет не скоро. Я не устал от дикой природы; наоборот, всё более пылко наслаждаюсь её красотой и кочевой жизнью, которую я веду… Разве вы станете винить меня в том, что я остался здесь, являясь частью этого, где я – единое целое с окружающим меня миром?»
Перевод – Е. Кузьмина © http://elenakuzmina.blogspot.com/