Робот-убийца, один из старейших персонажей НФ, появился ещё до рождения самого жанра научной фантастики. Он пришёл к нам из легенд о старом мудром рабби из пражского гетто. Мол, жил во времена славного императора Рудольфа Второго великий мудрец Лев бен Бецалель, мастер по изготовлению големов. Этот голем – очень интересная штука. Делается он из красной глины, наподобие человека, затем в рот ему вкладыватся бумажка с заклинанием – и готово! Голем живёт и может исполнить любое твоё поручение: помыть посуду, вырыть яму, оторвать твоему врагу голову. У него нет души и, соответственно, нет своих желаний. Он только машина, средневековый робот. Выключить его очень просто, надо лишь вытащить бумажку с заклинанием у него изо рта.
Прекрасная вещь! Но у этой вещи есть и теневая сторона. Во первых, он всё время растёт, увеличивается в размерах. Ели упустить момент и дать ему вырасти, бумажку изо рта достать будет очень трудно, и голема придётся расшибать из пушек. А во вторых, если дать ему противоречивое задание, он придёт в ярость и начнёт крушить всё вокруг. Вот так однажды один подросший голем вырвался из под власти хозяина и разнёс по кочкам пол-Праги. После этого случая Льву бен Бецалелю запретили делать големов, и секрет из выделки пропал для человечества.
В литературу бешеный робот вошёл под лёгким пером известного русского символиста Валерия Брюсова, в очень интересной, но, увы, неоконченной повести «Бунт машин» 1908 года. Текст, повествующий о том, как телефоны, кофеварки и лифты внезапно начали вести себя, как разумные существа, и первым делом приступили к истреблению людей, обрывается на самом интересном месте. Жаль. Если бы Брюсов не шатался по символистским тусовкам и заканчивал бы начатые научно-фантастические повести, он стал бы первооткрывателем темы борьбы машины против человека. А так ему пришлось уступить пальму первенства полугениальному чеху Карелу Чапеку, в 1920 году сочинившему пьесу «Р.У.Р. (Россумские Универсальные Роботы)» про андроидов, снесших зажравшееся человечество с лица земли.
Постер к постановке пьесы Карела Чапека 1939 года (Нью-Йорк, режиссёр — Ремо Буфано)
Но у Чапека были, строго говоря, биороботы, из мяса, костей и чего-то напоминающего кровь. А вот шесть лет спустя появилась возможность полюбоваться на самого настоящего железного робота (женского пола) в странном фильме Фрица Ланга «Метрополис». Роботесса, загримированная под женщину, вдруг начинала вести себя не по программе, исполняла стриптиз и провоцировала кровавую революцию. Трудно сказать, что имел в виду Фриц Ланг, но после этого фильма на любителей фантастики как из дырявого мешка посыпались рассказы о роботах, которые вместо чистки башмаков хозяина вдруг начинали заниматься всяким непотребством.
«Старый доктор» Айзек Азимов попытался заткнуть этот поток тремя превосходно сформулированными «законами роботехники», но не выдержал и сам принялся за рассказы, в которых изощрялся в попытках обойти свои же законы и придумать ситуацию, в которой самый благонамеренный робот окажется способным оторвать хозяину голову.
Волна рассказов о роботах-садистах докатилась и до тихой заводи советской фантастики. Бывший разведчик Анатолий Днепров (по непроверенным данным послуживший прототипом Кристобаля Хунты в «Понедельнике, начинающемся в субботу») подарил нам трогательную историю о роботе СУЭМе со скальпелем в манипуляторе. Но это был 1958 год и в бунт машин уже никто не верил.
Казалось, тема исчерпана. Станислав Лем остроумно издевался над страхом перед роботом, так что после «Кибериады» и «Фантастики и футурологии» было как-то неловко браться за конфликт человека и машины.
Обложка 1965 года
Но в 1968 году вышел фильм Стенли Кубрика «Космическая Одиссея 2001 года» и страхи ожили. Компьютер, обслуживавший космический корабль, по неясным причинам решал уничтожить экипаж и виртуозно выполнял задуманное. Это был очень хороший фильм.
Автор сценария Артур Кларк после фильма выпустил ужасно скучную новеллизацию сценария и привел несколько логичных, но неубедительных объяснений странного поведения компьютера, однако страх остался и даже усилился, потому что в том же 1968 психоделическом году появился культовый роман десятилетия Филипа К.Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», сегодня известный по экранизации Ридли Скотта Blade Runner. Ни контакт ни мирное сосуществование между андроидами и людьми в романе невозможны. Люди не могут не создавать биороботов, потому что это дешёвая рабочая сила, а андроиды не могут не бунтовать, потому что не желают быть рабами корпораций и всю свою короткую жизнь вкалывать на человечество…
Первое издание в твердой обложке, 1968 г
Этот новый, социальный, поворот темы несколько десятилетий занимал умы поклонников НФ и привёл в конце концов к появлению фильмов Джеймса Кэмерона про Терминатора с большим пистолетом и к неожиданному завершению линии борьбы человека и машины в текстах киберпанков, в основном, Брюса Стерлинга и Майкла Суэнвика. «Шизматрица» и «Вакуумные цветы» демонстрируют нам исчезновение границы между человеком и машиной.
Вроде бы, всё пришло в равновесие, но развитие коммуникативных технологий породило новые фобии. В книгах и фильмах этого направления суперкомпьютеры начинают заменять реальный мир иллюзией, фантазмом, галлюцинацией. Виртуальная вселенная поглощает реальный космос и страх перед фальшивкой на месте реальности сегодня является основным источником ужаса в современной фантастике.
Высшей точкой развития темы сегодня является «Матрица», в которой компьютер заменил собой Бога-Творца и заключил человечество в тюрьму снов, из которых нет выхода. Наш мир в «Матрице» – грандиозная имитация, игровая площадка для людей, превращённых в нейроны гигантского кибернетического мозга. Понятно, что «Матрица» могла бы создать рай земной для всех людей, даром, чтобы никто не ушёл обиженный, ей это ничего не стоило бы, но матричная вселенная скучна, полна пыли и мусора. Видимо, человеческое счастье не является необходимым элементом компьютерного универсума. А может, нам просто страшно представить такой рай.
Надо сказать, что «Матрица» достаточно гуманна по отношению к порабощённому человечеству, а вот суперкомпьютер из новеллы Харлана Эллисона «У меня нет рта, чтобы кричать» просто-напросто спровоцировал атомную войну, а выжившим представителям человечества дал бессмертие и подверг бесконечным пыткам. Короткий рассказ Харлана Эллисона – одно из лучших произведений научной фантастики за всю её историю, и на этой оптимистической ноте позвольте мне закончить обзор развития темы взбесившегося робота.