…На первое место вышла тема проигранной революции, в итало-вестерн пришло отчаяние. Если раньше авторы жанра воспринимали «несовершенство» человеческой натуры с холодной и всепрощающей усмешкой – это и превращало их фильмы в изысканно чёрные комедии – теперь им стало страшно по настоящему. Серджо Леоне попытался закрыть тему в своём последнем вестерне, после которого замолчал на четырнадцать лет, до самого «Однажды в Америке». В 1971 он поставил непередаваемо печальный и очень красивый вестерн о распаде революции и деградации революционеров – «Опусти голову».
Он же – «Однажды в революцию», он же «Пригоршня динамита», он же «Мелодия смерти». Сначала «Опусти голову» должен был ставить Питер Богданович, автор «Последнего киносеанса», очень хорошей стилизации под фильмы 50-х годов. Но Леоне, после знакомства с режиссёрскими заметками таланливого американца, выгнал его со съёмочной площадки со словами: «Вам бы голливудское кино снимать…» и всё сделал сам, по своему. В этом фильме «цивилизация в виде броневиков и массовых расстрелов шествует по революционной Мексике, неграмотному крестьянину ещё хочется грабить банки, а ирландский террорист выбрасывает в грязь томик Бакунина…» (Мих.Трофименков) В истории нет места оптимизму, революция проигрывает всегда, сказал Леоне и процитировал «Тему предателя и героя» Борхеса.
Третий фильм второй трилогии Серджо Леоне к вестернам не относится, поэтому о нём мы поговорим где-нибудь в другом месте….
«Белый и бородатый» Серджо Леоне заслонил своих коллег в глазах составителей кинословарей. Но спагетти-вестерны Дамиано Дамиани, Энцо Кастеллари и Серджо Корбуччи остаются культовыми фильмами для всех, кто любит движущиеся по экрану изображения.
Дамиано Дамиани
Энцо Кастеллари
Серджио Корбуччи
В конце шестого десятилетия кино вошло в стадию барокко, когда детали оказываются важнее целого и формальное мастерство важнее «идейного посыла». Итальянский вестерн имитировал политическое кино той поры, но превращал идеологию в причудливый орнамент. Рекорд странности поставил Энцо Кастеллари, в «Кеома» он перенёс историю страстей Иисуса в Техас времён разгрома очередной мексиканской революции.
Опуская револьвер, новый «Иисус-неудачник» Кеома произносит: «Так просто убивать тех, кто уже мертв…», и это звучит эпитафией вестерну. В 1993 Кастеллари попытался снять римейк «Кеома» в России с Франко Неро в главной роли, это была чертовски элегантная идея, ведь именно спагетти-вестерны, а не что-либо другое, адекватно описывают ситуацию современной России. Но увы, закончил ли он свой сумашедший фильм или вернулся на солнечные холмы «Ченничета» несолоно хлебавши – история о том умалчивает…
Как ни странно, один из самых злых и пессимистичных итало-вестернов той поры, «Кто знает?» Дамиано Дамиани с Джан Марией Волонте, Лу Кастелем и Клаусом Кински попал в советский прокат под титулом «Золотая пуля». Ещё чуднее то, что скрытая гомосексуальность вестерна, «самого мужского киножанра», выходит здесь на поверхность, и отношения между революционным бандитом Волонте и наёмным убийцей Лу Кастеля иначе, как любовными не назовёшь. Это тот фильм, после просмотра которого юный Р.В.Фассбиндер решил заняться кино и сделал ледяной по интонации гангстерский фильм «Любовь холоднее, чем смерть», находящийся точно посрередине между «Самураем» Мельвиля и упомянутым «Кто знает?» Дамиани.
Мне нравится «Золотая пуля», я люблю «Джянго» и «Ринго». Я обожаю «Хорошего, плохого, злого». Но мой персональный фаворит – «Великое молчание» Серджо Корбуччи. Единственный вестерн в снегу, вестерн, кончающийся жалкой смертью доброго благородного Трентиньяна от пули великолепного мерзавца Клауса Кински. Долины в предгорьях, заваленные снегом, в который лошади проваливаются по брюхо, клаустрофобия бойцов очередной проигранной революции, меховые шубы «охотников за головами», отстеливающих загнанных экс-герильерос, как зверей… Печальный снегопад, скрывающий трупы… Безнадёжная влюблённость немого героя Трентиньяна и его маузер, почти неправоподобная подлость персонажа Кински и финальный титр, сообщающий о том, что всё происшедшее – не легенда, а самый что ни на есть исторический факт.
Если не хронологически, то эстетически «Великое молчание» закрывает историю спагетти-вестерна. К уже сказанному добавить было нечего. Ещё появлялись комические безделушки с клоунами Бадом Спенсером и Теренсом Хиллом, но даже самые простодушные понимали, что это лишь рефлекторные подёргивания конечностей трупа. Убийца американского вестерна практически покончил самоубийством, продемонстрировав исчерпанность героев, ситуаций и идеологии.
После этого снимать фильмы с бравыми ковбоями, запросто отстреливающими индейцев и мексиканцев, или с суровыми шерифами, несущим на Дикий Запад закон и порядок, было невозможно. Идея была дискридитирована. Поэзия прерий распалась в пыль. Голливудская молодёжь не хотела смириться с таким положением и попыталась спасти положение самокритикой. Было сделано несколько прелестных поствестернов, полных стрельбы и меланхолии. О фильмах Артура Пенна и Роберта Олтмена я уже упоминал. Среди прочих полушедевров блеснул бриллиант «Бач Кессиди и Сэнданс Кид» Джорджа Роя Хилла о верной и нежной дружбе двух честных бандитов в исполнении Пола Ньюмана и Роберта Рэдфорда, но любое сравнение американской продукции такого рода с итало-вестерном способно вызвать лишь умиление. Трогательно, наивно и очаровательно в детской попытке изобразить цинизм. Как верно заметил крёстный отец «новой волны» Андре Базен – «Американцы умеют изображать насилие, но они не умеют показывать жестокость. Жестокость – прерогатива европейского кино…»
Лишь один парень с той стороны Большой Лужи смог внятно ответить макаронникам. Я имею в виду, конечно, Сэма Пекинпа. Он не был новичком в жанре вестерна, но после знакомства с фильмами Леоне и Корбуччи он резко сменил ориентиры и снял свирепую балладу о старых убийцах под грубым названием «Дикая банда». Фирменной маркой Пекинпа, стали две сцены массовой бойни, открывающая и закрывающая фильм. Пулемёты разносят в клочья кавалеристов под радостные вопли стрелков, и мёртвые тела танцуют в рапиде под свинцовыми ударами пуль, прежде, чем рухнуть на землю.
Большинство зрителей были настолько потрясены «Дикой бандой», что не заметили остальные, не менее удивительные вестерны Пекинпа. В Италии он снял откровенно итальянский вестерн «Баллада о Кейбле Хоге» с культовым Язоном Робадсом, любимым актером Серджо Леоне, а чуть позже, после «Соломенных псов» и «Побега», в 1973, под музыку Боба Дилана сотворил свой лучший вестерн «Пэт Гаррет и Билли Кид».
«Баллада о Кейбле Хоге»
«Соломенные псы»
По мнению редакции прогрессивного журнала NEON, разделяемого и скромным автором этих строк, это вообще лучший вестерн всех времён и народов. А смог бы появиться этот до боли обжигающий холодом фильм без «Лицом к лицу» и «Великого молчания»? Конечно, нет. Итальянские уроки были усвоены на отлично, и учителя были превзойдены – увы, только один раз. Следующий вестерн Пекинпа, чьё жуткое действие разворачивалось в современности на задворках американской империи, стал беспросветно черной историей мертвеца – «Принесите мне голову Альфредо Гарсиа» – ничего живого здесь нет.
Среди поклонников и наследников спагетти-вестерна есть очень неожиданные люди. Уолтер Хилл вслух мечтал о постановке спагетти-вестерна и в конце концов соорудил римейк «За пригоршню доллларов», назвав его «До последнего человека» и перенеся действие во времена «Красной жатвы». Клинт Иствуд, став режиссером, тут же поставил «Странника с высоких равнин», на грани плагиата напоминающего фильмы Леоне. Джон Карпентер начинал с прямой – и очень удачной – имитации итало-вестерна «Нападение на 13-й полицейский участок», а потом пригласил в «Побег из Нью-Йорка» звезд спагетти-вестерна Ли ван Клифа и Эрнеста Боринже. Надо ли говорить о том, что многие сцены этого чудесного фильма-погони кажутся списанными с работ Кастеллари, Солино и Леоне? Имеющий глаза да увидит. А его фильм «Вампиры»? И прикид и пластика персонажей до боли в глазах напоминают злобных киллеров и бесчестных ковбоев с итальянских студий. Вообще фантастический реализм спагетти-вестернов до сих пор вдохновляет создателей «постапокалипсических» фильмов. Трилогия Джорджа Миллера о «Безумном Максе», «Почтальон» Костнера да и все остальные драмы о жизни и борьбе в мире после Бомбы прямо ссылаются на итальянцев.
И я не могу не сказать о своём любимце, о фильме, неизвестном широкой публике, но милом моему сердцу – о модернизированном панк-вестерне «Прямо в ад» Алекса Кокса. Этот упоительно свободный фильм прямо и очень точно цитирует мотивы, мизансцены и ритмы субжанра, пересаживая бродячих гангстеров из сёдел на подержанные «мерседесы», въезжающие в пустынные города-призраки, и вручая им вместо старых добрых кольтов суперсовременное автоматическое оружие, отказывающее в разгар перестрелки… «Прямо в ад» был никем не замеченным предшественником Квентина Тарантино и братьев Коэн, он был слишком изыскан, чтобы стать популярным, он был слишком груб и весел, чтобы быть принятым в приличном обществе фестивальныой кинокритики, но в культовом пантеоне ему отведено почётное место, между «Хельсинки- Неаполь» Мики Каурисмяки и «Мертвецом» Джима Джармуша…
Особую страничку в историю поствестерна вписали советские режиссеры. Я говорю не о классических имитациях вестерна в фильмах тридцатых-шестидесятых годов и даже не о замечательно строгих адаптациях типа «Никто не хотел умирать» В.Жалакявичуса и «Проверка на дорогах» А.Германа, этот корпус фильмов заслуживает отдельного разговора. Я всего лишь хочу упомянуть презираемые высоколобыми культуртрегерами дешёвые и грубые «истерны» с Одесской Киностудии, изобиловавшие кровавыми сценами изощрённой жестокости. Трудно сказать, видел ли Самвел Гаспаров спагетти-вестерны или с небрежной гениальностью сам изобрёл этот жанр в «Ненависти», в «Забудьте слово «смерть», в «Хлебе, золоте, нагане» и особенно в «Шестом», но то, что Никита Михалков в «Своём среди чужих, чужом среди своих» (ах, да, это не Одесса, это Москва – но тем не менее…) пел по итальянским нотам, сомневаться не приходится. Фильм чудесный, но когда я смотрел «Опусти голову» Серджо Леоне, меня не покидало ощущение, что вот-вот – и из-за мексиканских холмов с гиком и свистом вылетит банда есаула Брылова. Это очень странное ощущение, ведь «Опусти голову» вышел в прокат и стал доступен зрителю уже после премьеры михалковского дебюта. Перечислять можно долго. В этом ряду будут и «Кто заплатит за удачу?» К. Худякова, и, конечно, «Псы» Светозарова, до сих пор не побитый рекорд стилизованной свирепости в отечественном кино.
«Забудьте слово «смерть»
«Хлеб, золото, наган»
В общем, неточно цитируя В. Пелевина, можно сказать, что вестерн мертв. Но мертв как-то интригующе. Так мертв вампир, пытающийся безлунной ночтью пролезть в окошко Моссовета. Может быть, это самый влиятельный мертвец современной культуры.
Я был в Испании, в пустыне Табернас, в призрачных городках, где снималось большинство спагетти-вестернов (а также «Быстрый и мёртвый» Сэма Рейми, о котором я не сказал ни слова), я стоял под виселицей, на которой когда-то болтался Шорти из «Хорошего, плохого, злого», я бродил по кладбищу, где на надробиях стоят милые моему синефильскому сердцу имена, и имел возможность посидеть в мемориальном кинозале раздолбанного салуна, где непрерывно крутят «Johnny Hamlet», „Cimitero senza Croci“, „Sette Pistole per I Mac Gregor“ „Il Mercenario“ и, конечно, „Django“…
Я люблю спагетти и спагетти-вестерны. В этом пристрастии я не одинок.
Алекс Павленко для ОМ