Есть писатели, которые сочиняют сказки для детей. Все остальные сочиняют сказки для взрослых.
Паустовский написал сказку «Время больших ожиданий». Бабель сочинял сказки в виде «Одесских рассказов». Откуда же я знаю о настоящей Одессе? Из самых разных источников, в том числе – из книг. Как правило подобные книги создавали авторы, который и не помышляли написать еще одну.
Они так и оставаились создателями одной-единственной книги, ибо просто переносили на бумагу всю свою жизнь, с самого детства, а второй жизни у не было.
Они не были писателями, да и не стремились стать ними, а потому все складывалось как в прибаутке, что вижу — то пою: «Гора крутой, ишак худой, кишлак далеко, вода глубоко». Вот так и они неспешно рассказывали о своей жизни в Одессе, в какую гимназию на какой улице ходили в позапрошлом веке, каким был Привоз в тридцатых или где именно в Одессе находилось гестапо, откуда в сорок четвертом убегали немцы, предварительно перестреляв всех заключенных.
Такие книжки пишутся для себя, издаются ничтожными тиражами, если издаются вообще. О конъюнктуре речи нет, автора может подвести память, сказаться его политические взгляды, и это нужно учитывать. Но главное – черты реального Города, забытые названия его улиц и рассказы о уже несуществующих домах, и одесситы, самые разные – пламенные коммунисты двадцатых и украинские националисты сороковых, описание театральной жизни и уличных поножовщин, указание где можно было отремонтировать часы в десятом году, какие товары завозили в магазины в пятьдесят шестом, в каком году одесские дамы как законодательницы российский моды перестали носить панталоны и сюртук какого цвета носили мужчины той зимой.
Детали реальной жизни и ее мелочи. К примеру, из мемуаров врача Бориса Резника «Пациент из моего детства», выпущенных тиражом всего-то триста экземпляров, узнал как именно было образовано одесское выражение «ставить пистон». Есть в его воспоминаниях и подробнейшее описание вокзала, бульвара, иных мест Одессы двадцатых годов, поэтому мне просто смешно смотреть все это сделанное левой задней ногой на хап-геволт киномыло за Одессу. Наверное, я безнадежно отстал от времени; перед съемками «Войны и мира» Богдарчук и его команда, провели в библиотеках несколько лет, а сейчас время сплошного духовно-телесного ГМО.
Такие вот книги. Не замечательно написанные сказки, а монотонная обыденность жизни. К примеру, фрагмент большой книги Улановских «История моей семьи», всего одна глава которой посвящена Одессе. Здесь одобряются мерзкие с моей, естественно, субъективной точки зрения «дни мирного восстания» и рассказывается о Бульварном участке, куда заходит Мишка Япончик…
О том, что впоследствии этот участок милиции возглавил Давид Кохрихт, в книжке, конечно, нет речи, автора мемуаров в Одессе тогда уже не было, потому она не могла видеть, как гарцевал, красуясь перед дамами на бульваре мент-плейбой Кохрихт, а когда жеребец взбрыкнул и милицейский начальник упал вперемешку со своим авторитетом чуть ли не на ступеньки Потемкинской лестницы, Кохрихт от злости так двинул кулаком в челюсть своему коню, что пришла лошадиная очередь грохнуться оземь…
Впрочем, это уже фрагмент из совсем других мемуаров…